Павел отодвинул от себя пустую тарелку и налил в металлическую кружку кипятка.
– Зачем пришла, Глафира Матвеевна? – спросил ее Максимов. – Думаю, не для того, чтобы меня пожурить?
Женщина присела поближе на край сундука и посмотрела на Павла.
– Я, что к тебе-то зашла, Павел. Я завтра со своим внуком еду в Моркваши. Давай, я и твоего возьму с собой. Там молоко, свежие яйца…. Пусть порезвится, отдохнет от ожидания.
Максимов задумался. Предложение Глафиры Матвеевны было столь заманчивым, что он моментально дал согласие.
– Не знаю, захочет ли он ехать. Сашка! Подойди ко мне, – крикнул он сыну.
Мальчик вышел из комнаты и, опустив голову, подошел к отцу.
– Сынок! Вот мы с Глафирой Матвеевой, посоветовались и решили отправить тебя вместе с ее Егоркой в деревню. Поживете немного там, пока я с делами здесь управлюсь.
– Я не хочу никуда ехать, – твердо ответил мальчик. – Мне и здесь хорошо с тобой.
– Саша! Это же ненадолго. Ты все понимаешь сынок, у меня сейчас много работы. Поэтому поверь своему отцу – так надо, сынок. Отдохнешь, побегаешь по лесу, покатаешься верхом на лошади….
Мальчик молчал. Он все еще надеялся на то, что отец передумает, но он, похоже, ошибался.
– Поверь, так надо, сынок…. – снова повторил отец
– Вот и договорились, Павел Михайлович. Мы завтра прямо с утра на пароход и в Моркваши.
Глафира Матвеевна поднялась с табурета и, шаркая подошвами тапочек, направилась к двери.
– Папа, ты меня не любишь! – капризно произнес мальчик. – Я не хочу ехать ни в какую деревню. Я лучше останусь дома.
Максимов потрепал сына по вихрастой голове и, обняв его за плечи, спросил:
– Саша! Ты веришь мне? Ты пойми меня – так надо. Помоги мне, я не от хорошей жизни отправляю тебя в деревню. Мама, будь она живой, тоже бы согласилась со мной. Я, как освобожусь, то непременно приеду за тобой и заберу тебя с собой в Казань.
Сын пристально посмотрел ему в глаза.
– Не обманешь?
– Нет, Саша….
Сын развернулся и выскочил из дома. Максимов достал папиросу и, тяжело вздохнув, закурил.
***
Ночь выдалась темной. Ветер гнал по небу рваные тучи, в просветах которого иногда мелькала полная луна. Две мужские фигуры оторвались от стены и, быстро пересекли небольшой двор.
– Как? – коротко спросил Корнилов Бабаева, который вот уже два часа следил за домом.
– Все тихо, Корнил, – ответил Алексей.
– Это хорошо. Давай, действуй! – приказал Корнилов Алексею, протягивая ему «фомку».
Бабаев, молча, виртуозно, словно циркач на арене, крутанул гвоздодер и резким движением руки сорвал с двери навесной замок.
– Готово! – шепотом произнес Бабаев. – Добро пожаловать, господа налетчики в вашу светлую жизнь.
Корнилов рывком открыл дверь склада и, включив карманный фонарик, шагнул в помещение. Бархатная темнота буквально поглотила их, лишь узкий луч электрического фонарика шарил по стеллажам и стенам помещения.
– Пошли! – скомандовал он, обращаясь к Симакову, который в нерешительности остановился посреди склада.
Бабаев хотел ринуться вслед за ними, но Корнилов остановил его жестом руки.
– Будь на стреме, – произнес Василий Алексею. – Смотри в оба.
Яркий луч фонарика, словно лезвие шпаги хаотично шарил по стенам помещения в поисках дефицитного товара, который со слов Галины завезли на склад два дня назад.
– Может свет включить? – спросил Петр Корнилова. – Разве здесь что найдешь в этой темноте!
– Ты что, Симак, с ума сошел? Что нужно, мы и так найдем.
