Форменный помолчал и, позабыв, где находится, вынул из внутреннего кармана пачку сигарет «Новость». Артур узнал эти сигареты. После того как мама ушла на небо, мальчишка не раз видел такие же сигареты на тумбочке в папиной комнате. Однако потом отец почему-то курил только «Беломор». Папиросы Артуру не нравились, особенно их дым, однако это было не единственным, что отец делал из того, что не нравилось сыну, а потом выяснялось, что он все делал правильно. Именно поэтому папиросы Артур принял так же смиренно, как и уход мамы.
Спохватившись, Форменный поджал губы и вернул пачку на место.
– Знаете, при таком положении вещей становится просто страшно за третьего.
– Какого третьего? – Штырь нахмурился еще сильнее и сейчас походил на злобного старикана из «В гостях у сказки». – Вы о чем?
– Я о том, что после убийства Мальковой нами были установлены личности тех троих, кто совершил на нее нападение.
– И что? – не унимался Штырь.
– Забитый в Зеленограде и «летчик» из Новосибирска – это двое из тех троих…
Пожилая женщина убрала от лица руку и уставилась на Форменного таким взглядом, что Артур растерялся. Так Маргарита Петровна, учитель арифметики, обычно смотрит на двоечника Ваську Баскакова, когда тот быстро решает пример. Это сравнение пришло в голову Артуру совершенно случайно и необоснованно, потому что он ни разу не видел, чтобы Васька Баскаков быстро решал примеры. Но она обязательно должна была так на него посмотреть, если бы такое случилось. Ну а что у нас со Штырем?
Артур перевел взгляд. Лучше бы не переводил. Картинка еще хуже. На лице старикана выступили красные пятна.
Интересно, что вообще здесь происходит? Пришел бы, что ли, папа да растолковал им все, как он умеет это делать…
– А… он подтвердил?..
«Так, еще одна загадка, – подумал мальчишка. – Кто это „он“, и что „он“ должен был подтвердить? Как все это связать? А-а-а, пусть дальше болтают. Отец придет и все переведет».
– Вы хотите сказать – признался? – уточнил Форменный и захлопнул папку. – Доктор, скажите мне, как врач… Если человек болен шизофренией, разве он признается в этом? Ему наверняка известно, что его тут же ограничат в свободе, правах…
– Разница в том, что шизофреник не знает о том, что он шизофреник, – перебил Форменного Штырь.
Но Форменный имел особое мнение:
– Тяга к преступлениям – это тоже болезнь, доктор. Попробуйте сейчас спросить его – знает ли он о том, что совершил преступление…
– А вы спрашивали? – Казалось, Штырь уже успокоился. Движения его были снова ленивы и расчетливы. – И что он ответил?
Майор до ответа не опустился. Лишь кивнул в сторону сидящего с открытым ртом Артура:
– Давай собирайся!
Мальчишка повертел головой. Куда? Одежда, вот она – в руках тетки, но куда собираться, если нет отца?!
– Никаких переодеваний, – отрезал Штырь.
– Доктор, вы… – выпрямился Форменный.
– Да, я доктор. Вы правильно заметили. И я нахожу, что состояние ребенка недостаточно удовлетворительно для того, чтобы его не только помещать в детский дом, но даже транспортировать. Можете на меня жаловаться.
– Знаете, это первое, что я сделаю, если вы будете упорствовать, – заверил Форменный. – Надеюсь, вы не забыли, что он совершил убийство?
Кто?..
Чувствуя, что в данной ситуации можно опереться лишь на Штыря, хотя тот и был самым неприятным внешне, мальчик снизу вверх посмотрел на седую бородку: «Кто кого убил?».
