Они как будто знали характер моего защитника и его саблю; и это, несомненно, их сдерживало.
Но истинная причина их медлительности заключалась в моих шестизарядных пистолетах, которые я теперь держал в обеих руках. Мексиканцы совсем недавно познакомились с этим великолепным оружием – его впервые использовали в недавней кампании, – и его уничтожающая сила, в десятки раз преувеличенная слухами, внушала им, как и индейцам прерий, почти сверхъестественный страх.
Возможно, именно этому чувству я был обязан спасением. Как ни храбр мой защитник, как ни искусно мог он владеть своим толедским клинком, как ни быстро я бы сделал двенадцать выстрелов, какое все это могло иметь значение против разъяренной толпы, в которой уже не меньше ста человек и которая все увеличивается? Один из нас, может, и оба погибли бы, не устояв перед яростью толпы.
Может показаться странным разговор о чувстве в таком кризисе, в котором я оказался. Вы мне не поверите. Однако, клянусь честью, оно существовало. Я испытывал его и был в этом уверен, как никогда в жизни.
Вряд ли мне стоит говорить, что это за чувство. Чувство глубочайшей благодарности – вначале к Франсиско Морено, а потом к Богу – за то, что сотворил такого благородного человека!
Следующая мысль была результатом этого чувства. Нужно спасти того, кто рискует ради меня жизнью.
Я уже собрался попросить его отойти в сторону и предоставить меня моей судьбе. Какая польза в том, что мы оба умрем? Я искренне верил, что смерть рядом.
Но мне не удалось выполнить свое намерение, хотя не из-за страха. Причина, заставившая меня промолчать, была совершенно иной.
Мы стояли молча: защитники и нападающие, – и в этот момент ветерок донес звук, продливший молчание.
В этом звуке невозможно было усомниться. Каждый, кто хоть раз слышал, как по улице проходит конный отряд, сразу узнал бы его: продолжительный топот копыт, звяканье подгубных цепочек, стук ножен, когда они задевают за стремена.
Не только я, но и все остальные на улице Ласточек сразу узнали эти звуки.
– Ла гуардия! Ла патрилла американа ! (Стража! Американский патруль!) – послышались в толпе приглушенные восклицания.
В сердце моем вспыхнула радость, и я готов был броситься вперед, считая, что враги передо мной расступятся.
Но нет. Они стояли неподвижно, как стена, сохраняя полукруг у двери.
Решив не отступать, они тем не менее сохраняли молчание, по-прежнему грозя своими ножами и мачете.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
