– А ты живешь один? – спросила она, понадеявшись, что за это недолгое время сможет его немного узнать.
– Да.
– А где родители?
Томас поджал губы. Кажется, это его болезненная тема. И Лиа хотела уже себя осечь, но ведь она не знала этого.
– Они переехали, – ответил он сухо, поворачивая. «А ты?..» – А я остался, потому что не хотел уезжать отсюда. Тут лучший в штате творческий колледж, и я лет с шестнадцати мечтал в него поступить, чтобы обучаться у лучших фотографов города. Да и отношения с родителями у меня напряженные: мать часто говорила, что отец болеет из-за меня. И мне как-то не хотелось слышать это каждый день, зная, что отец медленно умирает, а это якобы моя вина.
Лиа не знала, что ответить.
– Я видела твои снимки, – наконец сказала она. – У тебя талант.
– Спасибо, – бросил он.
«Спросить у него про возможность фотосессии? Или не стоит? Ведь он заикался об этом. Или это была какая-то шутка?»
– Когда ты говорил, что сможешь меня пофотографировать, ты шутил?
– С чего ты решила? – он перевел взгляд на нее, и Лиа почувствовало странное волнение внизу живота. – У тебя красивая внешность. Не исконно модельная, конечно: ты низкая, и черты лица у тебя не… идеальные, – последнее слово он буквально выдавил из себя. – Но в этом и прелесть.
Она не знала, как принимать его слова: как комплемент?
– Спасибо, – усмехнулась она. Усмехнулся и он.
Они выехали в «большой город», и Лиа вздохнула свободнее. Место, в котором они были, бесконечно смущало ее. Тот район, что, скорее, можно назвать неблагоприятным, пугал ее. А тут она чувствовала себя лучше, спокойнее. Эти люди, что, не торопясь, гуляли по паркам, шли вдоль дорог и стояли на пешеходных переходах, были так безмятежны в этот субботний день. Она поглядела в окно, краем глаза рассматривая лицо Томаса: сосредоточенное, хмурое, холодное. Он переключил песню и неожиданно вздрогнул. Губы искривились в улыбке, он прибавил громкость и стал пританцовывать, безмолвно подпевая.
Лиа смотрела на него с широкой улыбкой.
– Что? – спросил он. – Я люблю эту песню.
Девушка вжалась в сидение и наигранно покачала головой.
– Что? – спросил он еще раз.
– Ничего-ничего, танцуй, – улыбнулась она.
«Может, вот его слабое место? Музыка?»
И Лиа сидела все три минуты, глядя на него, улыбаясь, понимая, что сейчас он такой милый, классный и веселый (для своей обыденной безэмоциональности) – каким и должен выглядеть парень в его возрасте.
– Скоро Хэллоуин, – произнесла Лиа, заметив, что все магазины уже тематически наряжались. Краем сознания она думала: «Предложи мне отметить его вместе», но потом пресекала себя.
– Хочешь отметить его в Баре? – произнес он, будто читая мысли. – Тебе отдам билет за половину цены, – они остановились, и Том посмотрел на нее. Вновь та крупинка заинтересованности, что была в нем вчера вечером.
– Я подумаю над этим, – улыбнулась Лиа, и машина тронулась снова.
Они доехали чертовски быстро за всеми этими разговорами. И именно в последний момент, когда Том выходил из машины, чтобы открыть Лие дверь, она заметила засосы на его шее. Она почувствовала одновременно и досаду, и огорчение, и ревность, и недовольство. И ни одного приятного чувства.
«Ты знаешь его меньше суток, успокойся!».
Но Лиа не думала, что это что-то серьезное. Наверняка, она забудет о нем уже к сегодняшнему вечеру, а до возможного Хэллоуина и вовсе не увидится с ним.
