– Я не следую правилам и расписанию, которые вывешены у входа: я импровизирую. Поэтому вам тяжело будет наперед отгадать, какая же следующая тема нашего занятия.
За этим последовало мое первое выступление на небольшой сцене, когда мистер Би-Би вместо домашнего задания задумал «коварную» импровизацию при разборе темы «Мизансцена». Нужно было поставить маленькую сценку из какого-либо фильма и сыграть главные роли на виду у студентов старших курсов, которые оценивающе смотрели на меня и моего друга по переживанию – Алекса.
Господи! Как же руки трясутся! А в душе легкое ликование. Я предложила сцену из фильма «Криминальное чтиво». Ну, думаю, вы догадались, какую именно.
Итак, девушка в образе Мэрилин держит приз, а ведущий просит представиться. Все идет по тому самому фрагменту из фильма Квентина Тарантино, даже обувь золотистого цвета Мии Уоллес; не учла только лак на ее ногтях. Я исполняю роль Умы Турман, Алекс – Джона Траволты (Винсент Вега). И вот звучит песня Чака Берри «You Never Can Tell», и самый главный здесь, конечно же, сам твист.
Это того стоило! Я дождалась момента, когда нам аплодировал весь зал, хоть и небольшой. Почему-то я была этому очень удивлена. Моя жизнь удалась на 51 процент, и это чувство – невероятное! А еще то чувство, когда снимаешь парик…
Моя группа состояла из двенадцати человек, и все ребята оказались весьма дружными. В каждом из них было что-то особенное. Например, Алекс отменно вживался в роль. Ему бы, скорее, на актерское мастерство, чем на режиссера. Его визитной карточкой была привычка дуть на свою длинную челку в момент стресса. Рози могла предлагать идеи рекламных роликов, но когда дело доходило до кино, ее глаза мрачнели от мысли, что она выбрала не ту профессию и у нее ничего не получится. Я часто наблюдала за ее недовольными вздохами во время опроса мистера Би-Би.
Анна-Мария была просто любознательной девушкой. Не могу сказать, что видела в ней талант и стремление к познанию мира кино. Ти Джей казался мне загадкой. Я чувствовала, что для него эти курсы – шанс доказать что-то самому себе. Его взгляд был погружен в другой мир даже во время занятий. Он всегда ходил с маленькой камерой и делал заметки на обрывках бумаги или на салфетке в столовой. Странно, я совсем не задумывалась о том, как же они оценивали меня. Мне была важна оценка другого человека…
Воздух в Лос-Анджелесе наполнен надеждой и душевным спокойствием. «Что же всегда притягивало меня сюда?» – думала я, лежа на газоне.
Я опустила книжку и слушала, как шумят листья.
Я чувствовала, что они живые и внутри дерева бьется сердце, которое дарит жизнь каждому листочку. Этому меня научила мама.
– Я лежал на этом самом месте в точно такой же позе, – раздался знакомый голос.
Я приспустила очки:
– С книжкой Сэлинджера?
– Нет. Книжку про парня в красной охотничьей шапке я не читал, – улыбнулся Дэвид. – Не ожидал такой встречи.
– Я тоже.
Кажется, мы не знали, что сказать друг другу.
– Что ты здесь делаешь?
– Учусь.
– Какой факультет?
– Режиссерский, ну и сценарное мастерство. Приехала на курсы.
– А-а, понял.
– А ты на кого?
– Я больше работаю здесь, чем учусь. Помогаю студентам в съемках клипов, и все такое, но только за деньги, – засмеялся он.
– Хороший заработок.
– Для тебя вычту те двести баксов.
Дэвид мило улыбнулся. Выглядел он намного лучше.
– И давно ты уехал?
– Через несколько дней после твоего отъезда.
