— Папа, прости меня за все! — пытаюсь поднять глаза, держа ладонью обожженную ударом щеку, но отец запускает руку в мои волосы, дергает и тащит за собой. У меня и так болит кожа головы после дружка Фрейи, но отец делает это с особой жестокостью.
Он бросает меня на диван в гостиной и отступает.
— Прикончу ублюдка! Завтра же!
— Папа, ничего не было! Мы с Тореном…
— Так я тебе и поверил, дура безмозглая! Растишь тебя, денег даешь, человеком пытаешься сделать, а ты ведешь себя как шлюха. Выставляешь меня на посмешище! — отец в истерике. Я хватаю ртом воздух, справлясь с паникой — я до безумия боюсь, что он снова меня ударит. Но он только замахивается.
— Тише, Алистер, оставь девчонку в покое. Мы оба прекрасно понимаем, кто виновен в случившемся.
Я замираю, слыша этот голос. Не может быть…
______________________
* Стен (sten, англ) — камень. Мягкий Стен — сочетание несочетаемого.
Я убираю волосы с лица и поворачиваюсь на голос, от которого у меня мурашки по коже пробегают.
— Здравствуй, Айлин. Или, может, Барбара? — демонстрируя идеальную белизну зубов спрашивает Дюк Монтгомери. Он сидит в кресле напротив, пока мой отец измеряет шагами гостиную, ероша свои волосы и, периодически, с безумием и отвращением поглядывая на меня.
— Что он здесь делает? — спрашиваю у отца. Он ведь не знает, какую проблему впустил к нам в дом. Если Дюк обернется львом, как говорил Торен, то даже Мягкий Стен нам не поможет.
— Я не учил тебя быть невежливой. Не учил быть шлюхой. Так объясни мне, как и когда ты такой стала? Под самым моим носом! — отец делает шаг в мою сторону, замахиваясь. Я всплескиваю руками в защитном жесте.
— Алистер! Она ни в чем не виновата. Девочка просила меня о помощи на заправке. Уже тогда была в разорванной одежде, — от слов Дюка веет холодом. Ведь он сам был не прочь поразвлекаться со мной. Просто не знал, что я — это Айлин Грэм. Или, что еще хуже, знал.
— Почему же ты ее не забрал? — неужели я вижу в глазах отца проблески сознания? Вот, папа, да, отличный вопрос!
Дюк, тем не менее, выдерживает взгляд моего отца.
— МакФэлан пригрозил, что я не доеду до Глазго. Проверять его слова я не решился. Человек я не местный, оружие при себе не имею, охраны тоже. Сам понимаешь. Но, как старому другу, я сделал одолжение и договорился с нужными людьми, чтобы девчонку доставили прямо к твоему дому. Спасибо мне скажи. Волчара держал ее в очень надежном месте.
Волчара?
Но отец даже бровью не ведет. Так он… знает, кто такой Торен? А что из себя представляет Монтгомери?
Хорошо, допустим, что Фрейя предательница. Откуда этот Дюк мог знать, что я соглашусь ехать с ней? Не верю я, что Швабра может навредить Торену, связавшись с его врагом. Либо сделала это не по своей воле.
Зачем? Чтобы его защитить? Возможно.
— Я сама согласилась приехать. Меня никто не удерживал насильно, — я вскакиваю с дивана, пытаясь вразумить отца. Монтгомери врет.
Отец снова замахивается на меня, но Дюк встает между нами.
— Какая наивная девочка, — он возвышается надо мной и холодно улыбается. Его можно было бы назвать красивым, если бы не маска жестокости и властности. Я знаю, у отца такая же — Монтгомери также, как и отец, смотрит на меня снисходительно, оценивая, какое я приобретение — выгодное или не очень. Он касается ладонью моего лица. От цепких пальцев, держащих мой подбородок, меня сковывает леденящий ужас. Я не хочу, чтобы он трогал меня.
