Она тормозит так резко, что я едва не бьюсь лбом о стекло, но успеваю среагировать и сгруппироваться.
Я включаю навигатор, чтобы посмотреть, где конкретно мы находимся. Жду, когда система загрузится и поглядываю на девчонку.
— Тебе к психиатру надо. Лечиться, — ставлю я ей свой диагноз.
— Да неужели? — она хитро прищуривается. — То есть только меня кроет и ломает при твоем появлении. Тебе все равно да? И вот эти взгляды и поцелуй…
— Да, — отрезаю я.
— И ты не хочешь дать нам шанс узнать друг друга лучше? — не верит мне Барби. Да, врать я не мастак. Но узнавать ее точно не хочу. Узнал достаточно. Качаю головой. В ответ она снимает с себя дубленку, а затем и топ, оставшись в одном бюстгальтере.
— Что ты такое делаешь? — я в ужасе, в панике. И зверь внутри меня облизывается на такую сладость. Ее грудь, потрясающая красивая, правильной формы грудь, манила к себе, звала прикоснуться к ней в ласке.
— Даю нам обоим шанс на счастье! — и, зараза, снимает с себя белье, бросив им в меня.
Я кручу в руках черное кружево и ни хрена не понимаю. Опять. Но вот сам же наклоняюсь и хватаю торчащий возбужденный сосок на ее груди зубами. Мягко прикусываю, а затем пробую языком.
— Торен! — восклицает моя Барби, впиваясь пальцами в волосы у меня на затылке. И прижимает мою голову к своей груди сильнее.
Все! Нахрен пусть все идет в задницу!
Отрываюсь от сладкой вершинки груди, и перетаскиваю ее к себе на колени.
Мы где-то на болотах. В моей машине. За нами наверняка погоня. А я впиваюсь в ее губы, ладонями ласкаю и сжимаю, словно проверяя на упругость, ее нежную грудь. Нежную, да. Девичью! Ощущал я, что не было у нее мужчины никогда прежде. Запах иной. Крышесносный.
Она раскрывает губы, и я врываюсь в ее влажный рот языком, очень живо представляя, что хочу также войти в нее. Отрываюсь от ее груди и расстегиваю ширинку ее кожаных брюк. Вернее, пытаюсь, на застёжка отлетает. Молния трещит. Мне неудобно. Я ненадолго прекращаю целовать Айлин, чтобы отодвинуть и откинуть кресло.
В голове вспыхивают сигнальные огни, что нельзя так, что нужно остановиться, что девочке будет больно, что проблем потом не оберешься, но хрен там! Роняю Айлин на себя и снова целую. На этот раз нежнее, мягче, осторожнее. Вжимаюсь бедрами в ее пах. Просунув руки под брюки, держу ее за роскошную попку. Мягкую, округлую, как нужно. Она вообще вся такая… как нужно… шикарная.
Моя сладкая Барби. Сводит меня с ума с самого своего появления. Сама просится мне в руки. Сама хочет меня. Но неопытность чувствуется. Едва касается меня, не стремится залезть под ширинку. Осторожничает, но остановиться не может. Как и я. Ее вкус, ее непередаваемый запах сшибают остатки моего разума. Мы оба стонем от невероятных ощущений.
— Торен, — шепчет она, когда я отрываюсь от ее губ, чтобы перевести дыхание. — Там кто-то едет.
Я вижу в боковом зеркале блики фар.
Это может быть, кто угодно.
Плохо будет в любом случае. Свой это или чужой.
Мы в жопе мира — иначе не назовешь это место, куда моя Барби привезла нас. В моей машине сидит Айлин Грэм, по пояс обнаженная с зовущей к продолжению ласк грудью. Брюки приспущены, ширинка разорвана. А мой стояк отзывается во мне болью.
Мне конец — застукает нас ее отец, или же мои сородичи из клана.
Но стоп. С каких это пор Барби стала моей?
