А вот меня, что называется, «облизывали». Я вот что-то даже не припомню за прошлую свою жизнь, чтобы где-либо в гостинице или отеле, где мне приходилось бывать, настолько услужливыми оказывались люди. Такие приторные улыбки – это годы тренировок нужно иметь, чтобы так получилось.
У всех шестерых моих охранников были револьверы, из которых мы периодически стреляли во время нашего путешествия. У меня таких игрушек было сразу две. Как-то я пробовал даже применять навык македонской стрельбы с двух рук, но понял, что с этими машинками подобное провернуть не так-то легко. А ещё очень мешало то облачко дыма, которое зависало над оружием при первом же выстреле. Так и хотелось, как в детстве, сказать: «куда дуля – туда дым». Показать дыму ту самую дулю и направить в сторону. В детстве считалось, что эта магическая фраза позволяет отвести от себя дым от костра.
Оружие у нас явно неидеальное, требующее подгонки и совершенствования деталей. Примерно на каждом десятом выстреле либо приключалась осечка, либо застревал патрон. Тут дело было ещё, конечно же, в наших самопальных патронах. Как их вручную ни подгоняй, как ни выливай потом, всё равно выходило рискованно. Не всегда можно было и понять, какой патрон вышел бракованным, а какой всё-таки сможет помочь в трудную минуту. Да и капсюли у нас были созданы не лучшим образом, на основе ртути, то есть, в некотором роде, оружие наше было ядовитым.
– Выходим! – решительно сказал я своим бойцам, и мы направились вниз по лестнице, которая вела к ресторану.
Все бойцы проверили своё оружие, спрятали ножи. Мы были готовы не только устрашать – готовы даже к серьёзнейшей драке. Остальное моё сопровождение расположилось недалеко от гостиницы, я им снял сразу два небольших домика. Было договорено о знаках и сигналах, по которым оставшиеся мои люди должны будут действовать.
Был вечер субботы, потому в ресторане отдыхали достойные (и не очень достойные) представители Екатеринославской губернии.
Возможно, я и собирался поужинать в ресторане, но сделать это можно было только после того, как я навещу вице-губернатора. Всем было известно, что он всегда, а по субботам уж точно, ужинал в ресторане «Марица» – в отдельном кабинете. Вот туда мы и направились.
– Вы? Здесь? Как? Зачем? – вытащив на меня глаза, с некой долей ужаса спросил помощник Кулагина.
– Пропустите к нему! – потребовал я.
* * *
Осунувшийся, покрытый морщинами, худощавый мужчина наблюдал за входом в ресторан «Марица». Можно было даже сказать, что он выглядел как старик, но его глаза горели таким пламенем и жаждой жизни или же, напротив, смерти, каким у старика гореть глаза не могут. Редко у кого с годами не угасает этот блеск во взгляде.
Мужчина уже второй час наблюдал за входом в ресторан, оглядываясь по сторонам, чтобы вовремя сообразить, не привлекает ли он излишнего внимания. Однако этого самого внимания некому было обращать. Проходящим горожанам, которые не могут позволить себе питаться в ресторане, на эту фигуру было ровным счетом наплевать. У них были свои заботы, часто их тяготило, скорее, желание плюнуть в сторону тех, кто заходит в красивые резные двери ресторации, а порой они тонули в своих заботах, думая лишь о том, как прокормиться, где раздобыть ещё чуток денег, купить одеяло или починить оконную раму в своём доме. И это только в том случае, если у кого-то есть стекло. А так были и те, которые не могли себе позволить и этого, и забивали окна досками либо же завешивали какой тряпицей.
