– Его превосходительство не желают вас видеть, – моргал в ответ помощник вице-губернатора.
Я залез во внутренний карман, взял оттуда приготовленную для встречи с Кулагиным бумагу. Это было краткое изложение, так сказать, номенклатура уголовного дела одного зарвавшегося вице-губернатора. Я там просто перечислил основные преступления Кулагина, о которых мне стало известно. Так, по пунктикам, без описаний, но с намеком, что каждое обвинение имеет какое-то доказательство.
– Антон Павлович, передайте, будьте так любезны, вот эту бумагу Андрею Васильевичу! – сказал я и протянул бумагу помощнику.
– Вы ведете себя недостойно. Я не позволял обращаться к себе по имени-отчеству, а его превосходительство – тем паче, – сказал Беляков.
– Прошу простить меня, господин Беляков. Не со зла… Вы же мне еще дурного не делали? И прошу, не стоит начинать. Но бумагу покажите, или я с этим списком прямо сейчас пойду к ревизору и губернатору. Мне, между тем, назначено у его превосходительства губернатора Якова Андреевича Фабра, – сказал я, протягивая руку, чтобы якобы забрать листок.
– Если вы столь настойчивы, я покажу сие вице-губернатору, – с вызовом в тоне сказал Беляков.
Он свято верит в силу, я бы сказал, в мощь своего хозяина. Похвальная вера, но я намерен сегодня ее несколько подорвать.
Беляков махнул в сторону, сразу же возле меня появились два человека, в которых несложно было угадать бывших армейцев. Это были поджарые мужчины с внимательными и строгими взглядами. Они даже передвигались несколько иначе: мягко, чуть вальяжно, но это не должно было обманывать. Подобная видимая небрежность в движениях, скорее, признак того, что боец контролирует ситуацию и свое равновесие, чтобы быстро, в тот же момент перейти в атаку. Наконец-то я увидел настоящих профессионалов.
Не без интереса я смотрел на двух бойцов Белякова, которые явно выполняли функции телохранителей для вице-губернатора Кулагина. Все же моё представление о русской императорской армии было, как бы так сказать… вульгарным, поверхностным. Я считал, что техники боя из будущего решают многое, но в этих бойцах ощущалась и сила, и уверенность. И то, что они военные, у меня не вызывало никаких сомнений. Промелькнула мысль, что я с большим удовольствием встал бы в поединок с каждым из этих охранников, чтобы оценить их уровень подготовки буквально на себе.
Между тем помощник вице-губернатора зашёл в изолированное от общего зала ресторана помещение, и его не было довольно долго, более десяти минут. Несмотря на общий гул веселья и звуки не слишком навязчивой музыки, которые наполняли пространство ресторана, мне удалось кое-что услышать из-за закрытых дверей. Главный посыл всех криков и требований был таков: «какого хрена он тут делает, гони его в шею! И не сметь меня тревожить, когда я ем».
Я уже приготовился отвечать, врываясь в личный обеденный кабинет вице-губернатора, который, по всей видимости, не в лучшем настроении был и до моего появления. Однако через минуту-другую понял, что моя бумага всё-таки попала в руки Кулагина, и он сейчас в тишине её читает. Может быть, в обеденной кабинке и не было той самой тишины, и она нарушалась скрипом зубов вице-губернатора, его кряхтением и нервным дрожанием ноги, отстукивающей чечётку под столом. Но эти звуки всё-таки не проникали через закрытую дверь.
– Его превосходительство вас ожидает. Оружие сдайте! – сурово сказал помощник, а двое его бойцов приблизились ко мне вплотную, возможно, намереваясь обыскать.
