Марианна уже искусала щеку изнутри до живой раны.
Не дождавшись ответа, Стонтон нахмурился еще сильнее:
– Не испытывайте моего терпения, мисс Симпсон, иначе обнаружите, что его вообще не существует. Скажите, что вы меня понимаете.
– Я понимаю, ваша светлость. Это все?
– Нет. Есть еще кое-что. Передайте своему дяде, что я хочу увидеть письмо и медальон.
– Письмо и медальон? Должна ли я знать, о чем идет речь?
– Ваш дядя знает.
Он повернулся и ушел тем же путем, что и появился здесь: в дверь, что вела в реквизиторскую, а оттуда в переулок.
Марианна смотрела ему вслед, пока он не исчез, затем резко повернулась и ударила грушу.
– Ублюдок! – прошипела она, снова и снова ударяя кожаный мешок голыми кулаками, пока костяшки пальцев не начали гореть словно в огне.
Только заметив на коже свежие следы крови, она обняла снаряд и повисла на нем, быстро моргая, словно так можно было остановить слезы, уже катившиеся из глаз.
Опять мужчина начал распоряжаться ее жизнью. В отличие от Доминика, погубившего ее репутацию, герцог собрался погубить всех, кто зависел от ее дяди, оставив без работы. Несколько дюжин служащих и их семьи пострадают, если Марианна велит герцогу убираться к дьяволу. Благодаря необдуманному участию дяди в контрабанде – в течение многих лет! – его могут выслать по этапу или вовсе повесить, если она откажется выполнить условия Стонтона.
Опять мужчина предлагает ей выбор, который никаким выбором не является.
– Я не понимаю, дядя, как такое могло произойти. В самом деле ничего не осталось?
Бледная кожа Барнабаса Фарнема побагровела, как кирпич. Она еще никогда не видела своего дядю таким пристыженным.
В его взгляде отразилась безысходность, и словно стрела вонзилась Марианне в грудь.
– О боже! Ты и мои деньги потратил, да?
Он закусил нижнюю губу.
Марианна зажмурилась.
– Все мои деньги пропали, верно? Все мое жалованье, которое ты якобы инвестировал от моего имени… а вместо этого проиграл.
Не дождавшись ответа, она открыла глаза.
На лице дяди отражался глубочайший стыд.
– Прости… Я собирался все возместить – получить назад, да еще и с прибылью – до того, как ты заметишь.
– Должно быть, это тянулось несколько лет, – предположила Марианна.
Дядя облизнул губы:
– Я справлялся с долгами, брал в долг, чтобы расплатиться с теми, которые поджимали, но потом мне перестало везти в…
Марианна вскинула вверх руку:
– Пожалуйста, избавь меня от грязных подробностей.
– Что ты собираешься делать?
Она расхохоталась, и Фарнем вздрогнул, услышав этот полубезумный смех.
– А какие у меня варианты, дядя?
– Должен же быть какой-то другой…
– Я знаю, ты отправил меня в школу в надежде, что смогу найти респектабельную работу. Но если никто не взял меня в гувернантки до того, как я начала боксировать, вряд ли кто-нибудь сделает это сейчас, когда меня знают как Баронессу ринга, правда? – спросила она требовательно, испытывая одновременно ярость и опустошение.
Они были слишком наивны и глупы, считая, что приличное образование сведет на нет ее связь с цирком. Полгода попыток устроиться на работу даже в самых отдаленных уголках Англии убедили девушку, что у нее есть единственный способ заработать на жизнь.
– Я надеялась оставить бои через три года, а теперь буду вынуждена продолжать еще минимум шесть. Интересно, что от меня к этому времени останется и будет ли тогда вообще иметь смысл бросать бокс.
– Я тебе все верну, дорогая. Клянусь. Это еще не конец всему. Я смогу…
