3.30.3Б Барт ничего не забыл, кроме универсального боевого щита
В итоге он так и не нашёл тазик и создал новую птицу, подходящую к имеющемуся тазику, а старую отправил телепортом в личную душевую Шена — туда никто не ходил, кроме Шена, а Шен ходил строго по расписанию, после тренировок, Барт был уверен, что к вечерней тренировке она растает. Вся эта беготня с тазиками и птицами заняла у него большую часть обеда, когда он пришёл в столовую, там всё уже кончилось. Идти к Вере он побоялся, опасаясь встретить там Шена, поэтому пошёл в столовую академии, где пирожки тоже уже кончились, осталась только какая-то фигня с творогом, которую он не любил, но всё равно купил, потому что есть хотелось, и съел по пути к аудитории.
Бытовички тоже каким-то образом уже знали про его дуэль, скромные стреляли глазами и шептались, нескромные поздравляли и шутили на тему, он игнорировал всех — он понятия не имел, как себя вести, в прошлый раз было то же самое, все забыли на следующий день.
Занятие ещё не началось, он сел за свою последнюю парту, делая вид, что перебирает вещи к сумке, а сам тихонько поглядывал на Ясю, которая что-то рассказывала подружке и смеялась. Эта картина его так увлекла, что когда между Ясей и его глазами встала Эльви, он дёрнулся от неожиданности и так смутился, что даже слепой понял бы, что он нашёл в этом зрелище.
Эльви смотрела на него молча, с таким возмущённым видом, как будто он нарушил все законы и попрал вселенскую мораль, Барт чувствовал, что заливается краской так, что от давления лицо сейчас лопнет, и это все видят, так что врать бессмысленно и бесполезно. С голосом тоже произошло что-то ужасное, но он собрался из последних сил и улыбнулся:
— Привет.
— Ага, привет, — медленно кивнула Эльви, таким тоном, как будто сегодня они здороваются в последний раз в жизни. — Ничего не хочешь мне сказать?
У него сердце к горлу подпрыгнуло от этого вопроса, он ненавидел такие заявления, потому что у абсолютно любого его знакомого нашлось бы к нему несколько претензий, всегда, и он не знал, какие именно его косяки всплыли в этот конкретный момент.
«Что? Дуэль? Амулет? Практика? Что-то из биографии? Она узнала, кем я работаю? Она меня неправильно поняла в тот раз, решила, что я к ней что-то проявляю, а теперь она меня спалила за любованием Ясей, и сейчас будет сцена ревности?»
От последней мысли стало вообще нехорошо, он с трудом выдавил улыбку и прошептал:
— А может быть, мы поговорим об этом в каком-нибудь более подходящем месте?
— Может быть, — мрачно кивнула она, развернулась и вышла из аудитории тем же раздражающим печатным шагом, которым ходила её бабушка, Барту это не понравилось. Он вышел следом, изо всех сил изображая владение ситуацией, если не для Эльви, то хотя бы для остальных, и молча шёл, глядя ей в спину и изучая причёску — пепельного цвета коса, заколотая узлом на затылке.
«Старухи так ходят обычно, ей-то зачем? Не могла что-нибудь получше придумать?»
Эльви зашла за угол, остановилась и развернулась к Барту, пылая яркими пятнами румянца на бледном лице. Он секунду поразмышлял, что будет лучше — прикинуться радостным идиотом, который ни в чём никогда не видит проблемы, или сразу начинать каяться во всех грехах и клясться больше никогда. Ничего не решил, чуть улыбнулся и шепнул:
