Жрица же, казалось, чувствовала себя совершенно спокойной. Она примостилась на сидении, подложив под спину маленькую подушечку, и изредка поглядывая на меня из-под седых бровей.
Лишь когда мы выехали за черту города, а за пыльным окошком замелькали деревья и чахлые кустарники, старуха решила заговорить со мной.
– Скажи-ка мне, девица, а коли смогла бы пробудить свой дар, пошла тогда в жрицы Макошь, али нет? – неожиданно спросила она.
Вопрос этот несколько удивил меня. Каким образом можно пробудить дар, если он не достался от рождения? Это ведь совершенно невозможно! Матушка не раз обращалась и к жрецам Перуновым, и к гадалкам, и к лекарям, в надежде обнаружить хотя бы слабые магические способности. Все колдуны и волхвы раз за разом выносили один вердикт: никаких способностей к магии у меня нет.
– Нет у меня дара. И пробуждать нечего, – тихо ответила я.
– Может, нет, а может и есть. Искра зародилась, значит, непростая ты девица. Кровь-то колдовскую никуда не денешь. Твои предки – сильные чародеи были. Это уже потом род обмельчал. Твой отец, он ведь не чародей, верно? И дед, и прадед не чародействовали, только по женской линии передавались способности к магии, да и те с каждым годом мельчали, – продолжала Всеведа.
Я с удивлением повернулась к жрице. Мне плохо было видно её лицо, лишь белоснежный наряд выделялся светлым пятном в темноте. Но каким-то чутьём я распознала, что выцветшие глаза пристально исследуют меня с ног до головы.
Старуха верно сказала: в нашем роду уже давно выродились мужчины-чародеи. Также как в других благородных семьях, где рождаются юноши, становящиеся офицерами княжеской армии, уже более века не появилось женщин, обладающих магическими способностями. Хотя в старых книгах написано, что в былые времена, все девушки и юноши нашего сословия получали дар и могли дополнять друг друга.
Разговоры о том, что магия постепенно исчезает, шли уже не первый год. Сначала в разных семьях она разделилась на мужскую и женскую, а потом и вовсе стал проявляться не в каждом ребёнке, как, например, случилось со мной. Ходили слухи, что если это продолжится, то уже в ближайшем будущем будет грозить гибелью Пограничья, ведь некому будет сдерживать атаки злобных тварей севера.
– Люди забыли о богах. Просят их о своих мелочных желаниях, жалуются на плохую погоду или неудачный брак. Священные праздники чувствования богов для них не более чем развлечение. Вот и результат, – проговорила жрица.
Я задумалась. Вроде бы этот камень был в мой огород, ведь я пришла к богине просить избавить меня от неугодного мужчины. Но при этом я не чувствовала упрёка в словах старухи. Только лишь сожаление.
Всё остальное время мы молчали. Всеведа дремала на противоположном сидении, я смотрела в окно, не в силах сомкнуть глаз. Уже после полуночи коляска остановилась напротив постоялого двора, построенного прямо возле проезжего тракта.
– Вот и Междуреченка! – воскликнула Всеведа просыпаясь.
Она распахнула дверь повозки и ловко выбралась наружу.
Я не переставала удивляться тому, как легко двигалась эта почти столетняя старуха. Ведь даже мне не удалось так запросто выскочить из коляски, потому что всё тело затекло от долгого сидения в неудобной позе.
Вместе со жрицей, мы направились к постоялому двору. В этот момент я услышала, как наша коляска отъезжает. Я обернулась и увидела, как кучер развернул лошадей и направил их обратно в сторону города.
