Извозчик, который привёз меня сюда, ничуть не удивился, когда я назвала ему место назначения. Да и немудрено! Ведь женщины протоптали широкую дорожку к здешнему храму своей покровительницы. Многие приезжали сюда с целью попросить удачного замужества, зачатия ребёнка, помощи в трудах и заботах. Я же шла молить о спасении от позорной участи содержанки.
Доставил меня к подножью холма, извозчик остался ждать внизу. Он позволил лошадям пастись в густой траве, а сам расположился в тени старой липы, растущей возле дороги.
Я же, прихватив корзинку с подношениями, поспешила к входу в святилище, по пути мысленно обращаясь к богине, приветствуя и прося милости выслушать меня.
Перед капищем я увидела священное место принесения треб и даров богам – Алатырный камень, а перед ним каменный круг – огневище, в котором теплился огонь. А войдя внутрь, коснулась взором идола Макошь.
Высокая и строгая, она взирала на меня сверху вниз, держа в длинных руках клубок из тысяч нитей, в котором переплелись судьбы всего человечества. На идоле был изображён её знак – засеянное поле, ведь Макошь не только богиня судьбы и магии, но и покровительница земли, воды и плодородия.
Я до земли поклонилась Небесной Пряхе судеб, опустилась на колени, жалуясь и прося избавить от позорной участи. Корзинку с приношениями я поставила рядом с собой, ожидая появления жрицы, так как не решалась приносить жертвы самостоятельно.
Сколько времени провела я на капище, неизвестно. Минуты как будто превратились в секунды, а в другой миг, непонятно как, стали часами. Я шептала слова о своей незавидной участи, прося возможности изменить судьбу, найти мне другое применение, а Макошь наблюдала за мной, решая, исполнять ли мою просьбу.
Когда я смогла высказать всё, что у меня на душе, слёзы обиды и горечи потекли у меня по щекам, очищая сердце, умягчая его и принося облегчение. В этот миг ко мне подошла жрица Макошь и, обняв за плечи, повела к плоскому камню для подношений.
Это была довольно молодая светловолосая женщина в длинной белой рубашке, подпоясанной верёвочным пояском, с многочисленными наузами и узлами на нём.
С особыми заговорами она принялась возливать на священное место, принесённое мною жертвенное молоко и водрузила чашу с мёдом, дабы возносились они с пламенем до Светлой Сварги.
После ритуала жрица вновь привела меня к идолу Макошь. Она не спрашивала, зачем я пришла, великая богиня уже дала знать своей служительнице о моей просьбе.
– Хочешь изменить судьбу, девица? Готова ли принять другую, не побоишься ли? Новая, может статься, труднее и тягостнее для такой, как ты. А то останься, не беги от своей жизни. Она не плоха и не хороша, обычная, человеческая. Тот, кто страшит и пугает тебя, не обидит, и горя особого с ним не познаешь, – проговорила жрица, тряхнув длинными, распущенными по плечам волосами.
Я с жаром заверила, что готова принять то, что уготовила мне Макошь, и не отступлюсь от своего решения.
– Что ж, дело твоё. Ваши судьбы с тем, от кого бежишь, переплетены прочно. Нет тебе другого суженого, не родился и не родится никогда. Готова ли познать одиночество? Отказаться от женской доли, пусть она и не такая, какой виделась тебе до этого?
Я без колебаний согласилась. Одиночество или пожизненный позор? В тот момент выбор казался мне очевидным.
Жрица кивнула и повела меня прочь от Макошь, в маленькую дверцу, за которой оказалась просторная комната с длинным столом возле окна и множеством книжных полок, уставленных древними манускриптами и вполне современными изданиями.
