- Да, - кивнула я. – Ольга… Филиппова Ольга Дмитриевна.
- Отлично, - он взял с соседней кровати лист тонкой бумаги и начал писать на нём каким-то небольшим обгрызенным с одной стороны карандашом. – Ольга Дмитриевна, очень приятно. Я – доктор Зимин, Василий Васильевич, здешний целитель. Вы помните, как оказались в Егорьевском переулке?
- Нет, - растерянно сказала я. – Я даже не знаю, где это. Я была… совсем не там.
Я была на собеседовании на окраине Ново-Ленино, там отродясь не было никаких Егорьевских переулков.
- Возможно, на вас напали совсем не там, потому что на вас определённо напали. Когда вас нашли, то – без обуви, без пальто, без шляпы, и никакого ридикюля с вами тоже не было.
Это походило на правду – мне помнилось что-то подобное.
- Да, я припоминаю, что два человека разговаривали о вещах, видимо – о моих. Я думала, что это сон.
- К сожалению, нет. Где вы живёте? Кому дать знать о том, что вы у нас?
- Я живу в Юбилейном, - честно сказала я.
Но доктор Зимин нахмурился.
- Это где?
- Ну как, на левом берегу, от плотины прямо. До Мухиной, потом дальше. Любым транспортом.
- Боюсь, я вас не понимаю. Плотина? Да и остальные названия мне тоже ни о чём не говорят. Но я вижу, что вы правдивы, видимо, ваши слова – это последствия травмы головы. С кем вы живёте? С родителями? С мужем?
- Нет, я не замужем. Я живу с тётей, маминой сестрой. Мама… уехала. В другую страну. А отца своего я никогда не знала, только бабушку, его мать.
И ношу на шее её крестик, она мне его надела давным-давно, и велела не снимать никогда, даже если купаться. Сказала, что шнурок заговорённый, никогда не порвётся и не натрёт кожу, что бы ни случилось. Я и ношу. И сейчас он со мной – я проверила.
- Ваша одежда в сундуке под кроватью, - сказал врач. – Но я не могу отпустить вас, даже когда вы уже будете в силах, если вы не знаете, куда вам идти.
- Скажите, а… землетрясение вчера было? – спросила я, чтобы, ну, хоть что-то спросить.
Потому что всё звучало как-то очень нехорошо.
- Было, - тут же ответил он. – И довольно чувствительное, давно таких не случалось, года три, что ли.
Три – много, позапрошлой зимой у нас чуть ли не каждый месяц трясло. Но хоть вчерашнее мне не привиделось!
- Значит, я помню правильно, - вздохнула я.
- После травмы головы случается, что пациенты не помнят какой-то части прошлой жизни, даже если в остальном они здоровы, - врач смотрел сочувственно.
6. 6. Ни розетки, ни лампы, ни компьютера
Как это я не помню? Всё я помню!
- Как зовут вашу тётю?
- Филиппова Галина Дмитриевна, - сказала я.
- Она домовладелица?
- Да, мы владеем нашим жильём напополам.
Когда мама уезжала, она уговорила меня обменять долю в нашей с ней квартире на долю в квартире тёти Гали. Я поспорила немного – да и перестала, с мамой спорить – дело гиблое. Другое дело, что у нас с ней квартира была – трёшка в новостройке, светлая и просторная, а квартира её родителей, принадлежавшая им с тётей Галей – это двушка-хрущёвка в Юбилейном. И ездить на работу мне тоже было ой как неудобно. Но можно сказать, что меня поставили перед фактом. И добавили ещё – что ты, мол, счастья не хочешь родной матери, которая тебя вырастила и выучила? Не нравится – зарабатывай на свою квартиру и живи, как хочешь, а я тебя не на улице оставляю.
- Хорошо, придёт следователь – и поищем вашу тётушку по реестру домовладельцев. Не потеряетесь, не переживайте. Сколько вам лет?
