Читать онлайн Салма Кальк - Элоиза и Себастьяно, или Тёмные стороны

1. 00

2. 01. Грехи юности

* 1 *

Элоиза закрыла все файлы и выключила компьютер. Восьмой час вечера, пора уходить. Сколько ни сиди - лучше не будет. Проблема не решится. Правда, как её решать, непонятно вообще, но, может быть, следует просто поужинать и поспать, и станет легче.

Она заперла офис и медленно направилась в жилое крыло палаццо д’Эпиналь. Вокруг было тихо, нет, даже очень тихо. После традиционных Феррагостий начались столь же традиционные всеобщие каникулы.

Его высокопреосвященство и три десятка сотрудников отдыхали на море, и собирались делать это до конца следующей недели. А многие другие просто отправились в отпуск. В её отделе осталась только она сама, и даже не так давно принятая на работу Клеманс Мелансон отпросилась на десять дней, чтобы провести время со своими детьми. Обычно бывший муж, с которым они были в разводе и в состоянии перманентной войны, резко возражал против контактов детей с матерью, и сейчас согласился на их встречу с Клеманс только потому, что был уверен - ту не отпустят с работы. А Элоиза взяла и отпустила. Стоял мертвый сезон, работы как таковой было мало, поэтому она не увидела ничего страшного в том, чтобы отпустить всех. В итоге Клеманс уехала в Ниццу вместе с Иво ди Мори. Донато Ренци проводил отпуск с женой где-то в Испании. Брат Франциск навещал родственников, а его племянница Франческа Виньоле вместе с Октавио Гамбино, юным, но талантливым сотрудником службы безопасности, присоединились к его преосвященству Шарлю д’Эпиналю в путешествии на Мальту, как и некоторые другие сотрудники разных подразделений кардинальского штата.

В других отделах, конечно, осталось больше людей, но в целом пропорция соблюдалась - один человек из шести-семи. Это просто аналитический отдел невелик. В принципе, руководителей на месте вообще немного, а она здесь потому, что часть отпуска у неё уже была зимой, а оставшееся она собиралась применить по-умному в хорошей компании. Позже.

Три дня две недели назад, когда они ездили в окрестности Палермо – отметить день рождения Себастьена в компании его школьного друга Джанлуиджи – не считается. Это был особый случай.

Элоиза шла по коридору и была настолько погружена в разного рода мысли, что даже не заметила идущего ей навстречу монсеньора Марни. Она буквально налетела на него, не глядя, извинилась, и только потом поняла, кто это. Выдохнула, зажмурилась, потом только подняла голову.

- Добрый вечер, монсеньор, - когда она видела его, улыбка ползла на её лицо даже в том случае, если всё вокруг было сумрачно и пасмурно.

Например, как сегодня.

- Добрый вечер, госпожа де Шатийон. А я как раз иду к вам. Мне сказали, что вы снова решили работать до поздней ночи, а я уверен, сегодня к тому нет никаких разумных причин, - конечно же, он воспользовался её рассеянностью и обнял её.

Впрочем, ненадолго - у них как-никак договор, в этих стенах они осторожны и обнимаются только там, где нет вездесущих камер.

Или где у камер слепое пятно.

Дальше всё сложилось само собой. Кто еще в этом мире способен просто одним своим присутствием заставить её забыть обо всех неприятностях?

- Монсеньор, скажите, у вас есть планы на сегодняшний вечер? - спросила она.

Он усмехнулся, а в его глазах появилось что-то такое, что появлялось, когда возникала приятная неожиданность или легкая дразнящая загадка.

- Знаете, есть, - улыбнулся он и подразнил её немного молчанием, а потом закончил: - Но нет ничего такого, что я не мог бы разделить с вами, сердце моё. Где будем ужинать - здесь или в городе?

Город плавился от жары, выходить из мраморной прохлады совсем не хотелось.

- Может быть, здесь? - спросила она.

- Легко. Я зайду за вами, и отправимся ко мне?

- Может быть, я просто к вам приду? Я не заблужусь, честное слово.

- Хорошо, буду ждать и позабочусь об ужине. Когда?

- Скажем, через полчаса. Годится?

- Вполне. Но пойдемте, следующие сто метров нам всё равно по пути.

* 2 *

Минут через сорок Элоиза постучалась к Себастьену. Она просто пришла, просто провести с ним время, поэтому не стала отпирать замок сама.

Он отворил ей двери, очень обрадовался, пропустил внутрь.

- Это здорово, что вы пришли. Еще больше мне нравится то, что вы сами предложили провести вечер вместе. Ужин?

- С удовольствием, - улыбнулась она.

Они разместились на диване в его гостиной, на столике уже был сервирован ужин.

- Скажите, Элоиза, у вас есть возражения против кино?

- Нет, - ответила она.

- Но вы ведь не любите смотреть кино?

- Не то, чтобы не люблю, просто я больше читаю, чем смотрю. Всем нужны какие-то объемы информации, кто-то смотрит фильмы и сериалы, кто-то играет в игры, кто-то читает интернет, кто-то книги. Я - это два последних пункта.

- Что же вы читаете, сердце моё?

- Да всё подряд. Романы и фантастику, и детективы, и фэнтези. И еще новости в интернете, - рассмеялась она.

- Как же, а латинских классиков? Легенды о вас врут?

- Тоже случается, - пожала она плечами. - Еще читаю чужие диссертации или статьи. И бывает, что пишу свои.

- Серьёзная особа, - усмехнулся он.

- А то вы не знали, - хмыкнула в ответ она.

- И серьёзная особа будет пить вино и смотреть модный фэнтези-сериал? - подмигнул он.

- Будет, - она спрятала улыбку за бокалом. - Я читала книгу, по которой он снят, и мне интересно, что сделали из этого сюжета.

- Конечно, вы читали книгу. Как могло быть иначе? На каком языке, кстати?

- А на каком впервые подвернулась информация. На французском. Если хотите - могу вам скинуть. Но там много текста. Вас пугает много текста?

- Нет, я могу прочитать много текста, если он интересный. В детстве и юности, конечно, читал больше, но сейчас тоже случается. Скидывайте. Потом, потом, - рассмеялся он, когда увидел, что она потянулась к телефону.

- Хорошо, после кино, - согласилась она.

- А сейчас садитесь ближе, будем обниматься, чревоугодничать, пить и смотреть фильм сомнительного содержания, - он усадил её рядом с собой, подлил вина и включил телевизор.

Они посмотрели три серии подряд. Смеялись, комментировали, ехидничали. Выпили одну бутылку вина, начали вторую.

- Монсеньор, наверное, на сегодня хватит? - она встала и потянулась.

- Уважаемая госпожа де Шатийон, если вы не прекратите звать меня наедине монсеньором, я обижусь.

- Не обижайтесь, Себастьен. Это… такая привычка.

- Вредная привычка, сердце моё. А зачем это вы встаёте, не подскажете? Хотите бросить меня в одиночестве?

- Хочу оставить вас спать, - пожала плечами она.

Беспокойство возвращалось, что ни делай.

- Вот ещё, - фыркнул он. - Элоиза, раз уж вы здесь - то никуда до утра не пойдёте. Извините, если это расходится с какими-то вашими планами. Можете считать, что на эти комнаты наложено заклятье - из них никто не может выйти - и оно рассеется только со звонком вашего будильника в половине восьмого.

- Хорошо, пусть так, - она не стала настаивать, взяла его бокал и допила всё, что там оставалось.

- Элоиза, может быть, уже расскажете, что случилось? - он смотрел на неё внимательно и тепло.

- Случилось? - переспросила она.

Как всегда. Она может скрыть свои мысли от кого угодно, кроме него.

- Да, что у вас случилось? Проблемы со здоровьем? Так мы утром позвоним донне Доменике, и их не будет. Вас тревожат тени прошлого? Мы их прогоним… Говорите, пожалуйста.

Черт возьми! Она уже привыкла рассказывать ему обо всём. Но это не тот случай, совсем не тот.

- Скажите, Себастьен, вас когда-нибудь шантажировали?

- Да сто раз, - хмыкнул он.

А потом понял.

- Кто осмелился, сердце моё?

- Если бы я знала, - вздохнула она.

- Не молчите, рассказывайте.

- Это сложно. И наверное, я не смогу рассказать вам всего.

- Что вам мешает?

Она задумалась над формулировкой. В самом деле, что именно ей мешает? Ну да, это о такой странице её жизни, о которой она никогда никому не рассказывает, было и было, кто знает, тот и знает. С другой стороны, в своей частной жизни люди вольны выворачиваться наизнанку так, как им того захочется, если это не мешает другим людям. В то время - не мешало. Это касалось только их четверых, и тех, кто ещё иногда присоединялся, и точка. А сейчас, если угроза реальна, помешать может много кому.

С другой стороны, если кто и знает, как решать задачу, так это Себастьен. Ну и ещё дядюшки Жан или Валентин. Но обсуждать эту проблему с ними она ещё менее готова, чем с Себастьеном.

То есть, получается, меньшее из зол?

- Понимаете, объективно, наверное, ничего не мешает. Более того, если посмотреть, так сказать, по модулю, то вы самый подходящий для обсуждения таких дел человек из всех, кого я знаю. Но вам может не понравиться.

- Вступление меня уже насторожило. Честно, я вообще не представляю, чем вас можно шантажировать. Всё, что мне известно о вас, лежит в параллельной плоскости с шантажом.

- Грехами юности, вестимо, - криво усмехнулась Элоиза. - Человек угрожает, что предаст огласке некие фотографии, которые предавать огласке не следует.

- Значит, фотографии. Интересно. Кто же на тех фотографиях?

- Я. И ещё четыре человека.

- Что за люди?

- Моя сестра Марго и наши приятельницы. Мари, однокурсница Марго, и Адриенна, она художник, они все общались более-менее в одной компании, пока спелись между собой, а потом уже и со мной тоже. И ещё мужчина, с которым я в то время встречалась.

- И почему эти фотографии не следует предавать огласке?

- Потому, что фотографии с некоторым количеством обнажённых людей в разных сочетаниях и позах предавать огласке не следует в принципе, это дело личное. Даже если это и был постановочный фотосет.

- А это был постановочный фотосет? - уточнил Себастьен.

Элоиза не могла прочитать, что выражает его лицо - слишком была взволнована.

- В тот момент - да. Но вообще - не только. Мы, если угодно, искали приключений, так это проще всего назвать. Временами - между собой, а временами приглашали кого-нибудь ещё, мужчину, или мужчин.  Понятных мужчин - которых знали, и про которых знали, что их такая компания не отвратит и не возмутит. Человека, с которым тогда встречалась я, не могло отвратить и возмутить ничего, наверное. Поэтому он с радостью согласился участвовать, ему всё это приятно щекотало нервы. Он и фотохудожника нашёл, и лично проконтролировал процесс проявки-печати, и потом забрал все плёнки. Да, это были именно чёрно-белые фотографии, снятые на плёнку. Отпечатаны в единственном экземпляре. Мы с Марго и Адриенна взяли свои портреты, Мари сказала, что ей такое негде хранить, ведь нужно спрятать так, чтобы никто не нашёл. А Николя сказал, что будет хранить остальное. Просто как художественную фотографию. Видимо, я была глупа, раз не настояла на том, чтобы забрать и хранить самой, у меня-то возможностей хватало. Но похоже, что он или где-то прокололся, или ещё что случилось - как говорится, что-то пошло не так. И эти фотографии попали в чужие руки.

- Все? Сколько их было, кстати?

- Двадцать шесть - тех, которые сочли пригодными для того, чтобы оставить. Напечатали-то все, но десять уничтожили сразу.

- Почему?

- Они получились либо невыразительными по композиции, либо слишком откровенными.

- Точно уничтожили?

- Точно. Я участвовала. Порвали в мелкие клочки и сожгли. Негативы тоже порезали в мелкие клочки и сожгли.

- Хорошо, теперь к дням сегодняшним. Как шантажист связался с вами?

- Я получила письмо. Электронное. С фрагментами фотографий.