Кинула в тазик сарафан, взяла мыло, намочила щётку в воде, потёрла о мыло и как попало пыталась постирать платье. Моментами совершая излишне истеричные быстрые движения, желая закончить это скорее.
Вода быстро стала грязной, коричневой. Пришлось слить и заново пойти к колонке. Тут уже обошлась без помощи баб Ани. Та просто ушла в дом и больше не появлялась, только у меня ощущение, что она бдит за мной через окошко.
– Б*ядский день! Когда нибудь он закончится?! – выругалась я под нос, в попытке поднять очередной тазик с водой из-под колонки. – Тебе надо помыть рот с мылом, – прогремел мужской голос за моей спиной. Илья невзначай стоял, оперевшись об яблоню и лениво крутил колосок между пальцев. Я возмущённо хмыкнула, но не стала ничего отвечать, подняла таз, выпрямив спину и развернувшись ушла. Тоже мне воспитатель нашёлся! С моим характером даже родители не справились, так что у деревенщины даже шансов нет.
Сарафан стал ярче и светлее, на ткань было приятно смотреть. Видимо платье слишком долго висело в пыли. Заодно я решила постирать свои трусы, очень жаль, что сменных у меня не было, а то что предлагала баб Аня – лютый ужас. Кто сейчас носит панталоны?
– Да ты поверь, в них очень удобно! Больше свои ниточки носить не захочешь! – сказала она в очередной раз и принесла стопку желтоватых, видавших когда-то лучшую жизнь, больших трусов.
И я сдалась, объем стирки увеличился, теперь настало время чужих трусов. Здесь я ещё истеричные приступила к делу. Казалось горы ткани никогда не закончатся. В чем-то я была права. – Дитятко, раз стиркой занята, с рукой и мой платок с юбкой закинь. Почти не грязные, просто в огороде была, немного испачкала.
Я устала, солнце ужасно жарило, желудок болел, а ноги… Они были в ссадинах и кровавых мозолях. И тут меня скрутило, да так резко, что стало ещё жарче, кожа покрылась мурашками. Забежала домой, баб Аня как невзначай стояла у окна и смотрела во двор, резко дернулась в мою сторону. – Что случилось? – спросила она. – Ты же ещё не закончила. – Где здесь туалет?! – громко крикнула я, так как чувствовала, что я скоро не выдержу.
– Все удобства на улице, – ответила та, показывая на деревянную будку с покосившейся дверью. Но в этот момент мне было все равно как выглядит туалет, главное, что он был и относительно рядом. Жалела ли я, что съела сырую кукурузу? Определённо нет!
Я побежала туда, будто спешу урвать новинку парфюма по скидке в ЦУМе. Стоило мне присесть и сделать свои грязные дела, как наступило осознание. Во-первых, не было туалетной бумаги, но зато стопкой лежали газетки. Во-вторых, в этом "доме" ужасно пахло и насекомые умудрялись укусить за самое драгоценное в это короткое время, что я там находилась. Попа чесалась неимоверно, но зато я расслабилась. Как они здесь живут? Вместо мягкой белой бумаги – газета, вместо нормального туалета – зловонная клоака, вместо дома – избушка.
– Днище! – пробурчала я. – Ты мой платок не достирала! – баб Аня снова материализовалась во дворе. – Технический перерыв. Да и вообще, не обязана я ваши вещи стирать! – сгрубила я. Мне не понравился тот тон, с которым она говорила. Приказной. Неприятный. – Если ты хочешь вернуться в Москву, то обязана. Не расстраивай старую бабушку, иначе уйдешь на отработку к Илье.
– Так вы не бабушка-одуванчик, а шантажистка!
Она хитро прищурилась.
– Не пила б так много, не оказалась бы здесь! – подытожила она.
