Больничная палата интенсивной терапии. На койке лежит обессиленный Эдвард. Он всегда выглядел младше своих лет и был очень привлекательным мужчиной. Сейчас передо мной лежал изнеможенный худой старик с впалыми глазными яблоками. Слезы бесконтрольно лились из моих глаз, затекая в дрожащие губы. Я стояла на коленях у кровати и целовала его исхудалую руку, прижимаясь к ней щекой.
– Зачем ты это делаешь? Зачем ты приходишь и изводишь меня? Я умираю, моя девочка. Я не хочу, чтобы ты видела меня таким. Я хочу, чтобы ты помнила меня красивым.
– Ну что ты такое говоришь?! Ты поправишься. И ты для меня самый красивый в любом состоянии.
Он грубо выдернул свою руку.
– Уходи, Аврора. Уходи! И никогда не возвращайся.
Я резко встала, и слезы полились еще сильнее.
– Нет, хрен тебе! Понял?!
Я села рядом с ним и поцеловала его в сухие губы, а он обнял меня тогда в последний раз, отчаянно притягивая из последних своих сил.
– Ах, голубки. И как тебе не противно, Аврора… – раздался гадкий, премерзкий голосок.
*******************************************
Я открыла глаза от того, что плачу и задыхаюсь от раздирающей боли в груди. Я была в кровати. Влада не было ни рядом, ни в комнате… и из-за этого я разрыдалась еще громче прямо в голос. Вдруг в дверь ворвалась тень и залетела прямо на кровать. Это был он…
А все уже, надо было раньше.
– Уходи! Не смотри на меня!
В кромешной тьме я отбрыкивалась от Влада, который насильно заковал меня в свои объятия.
– Тише… я рядом… все будет хорошо.
Лишь лунный свет слегка струился сквозь легкие шторы, и я посмотрела в глаза Влада с мольбой.
– Поцелуй меня…
Он молча смотрел мне в лицо.
– Пожалуйста.
– Я не могу, Аврора…
Я отодвинулась немного, и он ослабил хватку. Я села прямо напротив него и стащила с себя жаркий дурацкий пуловер, оставаясь лишь в нижнем белье.
– Господи… помоги мне справиться с этой женщиной.
Я улыбнулась и обняла его за шею, залезая к нему на колени.
– Никто тебе не поможет, господин.
Влад зарычал на меня и положил свои ладони мне на ребра, приподнимая и усаживая удобнее.
– А ты неугомонная, да?
Я запустила одну руку в его волосы и приблизилась к нему так, что мои губы касались его, и проговорила, томно выдыхая.
– Я готова рискнуть.
Он приблизился еще, не оставалось ни миллиметра, и он говорил, двигая моими губами, и это сводило с ума.
– Уверена?
Ну же… Я никогда не была ни в чем так чертовски уверена.
– Да…
Он водил своими губами поверх моих. Его руки крепче сжимали мою грудную клетку, а пальцы впивались в кожу между ребер. От легкой боли я прикусила его за губу и запустила невозвратный механизм. Первый раз он просто ненадолго прильнул к моим губам, а я замерла и задержала дыхание, боясь вспугнуть его.
– Боже мой, Аврора, что ты наделала? Что ты со мной делаешь, негодница!
Одной рукой он схватил меня за бедро, за то же место, что и в горах, и с наслаждением и низким мучительным стоном с силой сжал, словно хотел выжать из него воду в период засухи.
Я молчала… слова застряли в горле, и я могла лишь часто дышать и сладко постанывать. Влад в последний раз взглянул мне в глаза, которые уже кричали ему об уверенности в происходящем, и поцеловал меня.
Сначала медленно, слегка раскрывая губы, иногда отстраняясь будто убеждаясь, что это наяву. Затем быстрее и глубже животными рывками, вдыхая словно зверь мой запах. И я почувствовала во рту вкус крови.
Видимо я сильно его укусила…
