Оба расхохотались. То, как они пытались приукрасить свои биографии, а главное то, что в итоге признались друг другу в обмане, говорило не только о схожести их характеров, но и о том уважении, которое оба, похоже, испытывали друг к другу.
– Ты изучал науку чернокнижников? – отсмеявшись, поинтересовался Пайтор.
– Нет, – пожал плечами Паллант. – Мессир Ваган, мне кажется, не принадлежал ни к одной школе, или же принадлежал сразу ко всем. После двух-трёх бокалов нашего лучшего вина он скакал с темы на тему, словно кузнечик. Признаться, я даже толком и не знаю – в парадигме какого направления я обучался.
– Мой наставник исповедовал классическую науку, – проговорил Пайтор. – Вообще-то он за что-то очень недолюбливает чернокнижников. Впрочем, как я понял, он примерно такого же мнения и о латионских академиках. Он – человек идейный, для него занятия магией не следует смешивать с политикой. Искусство ради искусства, так сказать.
– Но разве это правильно? – тут же откликнулся Паллант. – Разве магия не призвана служить людям? Если бы волшебники, подобно древним колдунам, сидели по лесам и пещерам – какой в них был бы прок?
– Да нет же, мессир Сурнар вовсе не считал, что маги должны быть отшельниками! – возразил Пайтор. – Он лишь говорил, что служба сильным мира сего не должна быть целью настоящего мага.
– Но она может быть средством! – тут же парировал Паллант. – Сколь больше возможностей получает талантливый волшебник, примыкая к могущественной организации вроде Ордена! А могущество это проистекает из покровительства императора. Мне кажется довольно глупым добровольно отказываться от таких возможностей!
– С другой стороны, если эти возможности ты тратишь для удовлетворения чьих-то прихотей – какой в них прок?
– Умный человек всегда найдёт возможность совместить чьи-то прихоти со своими собственными, – несколько нравоучительно ответил Паллант. – Но ведь ты, как я понял, не внял всё же советам своего наставника, коль уж ты здесь и ищешь способ попасть в башню Кантакалла?
– Вообще-то это был его совет, – усмехнулся Пайтор. – В общих чертах, он в итоге сказал мне примерно то же, что и ты сейчас.
– Что ж, тогда он, пожалуй, умнее, чем я сперва о нём подумал.
Признаться, Пайтора задели и эти слова, и особенно – тот тон, каким они были сказаны. Но он решил, что подобные споры не очень-то подойдут для первого дня знакомства, а потому смолчал.
Собственно, Паллант тоже сообразил, что, пожалуй, перегнул палку, и потому поспешил увести разговор от этой темы. Они принялись обсуждать сугубо магические дела, делясь опытом и историями. Этот разговор быстро захватил обоих – молодые люди действительно были фанатично преданы науке, и разговор приносил одинаковое удовольствие обоим.
Послушав совета нового друга, который имел больше печального опыта в данном вопросе, Пайтор решил сегодня уже не наведываться к воротам. Ему ужасно не хотелось испытать то разочарование, какое, по-видимому, ожидало его. А потому приятели провели остаток дня за беседами, спустившись вниз, когда солнце уже почти исчезло за горизонтом, только для того, чтобы отужинать.
Кушетка, на которой расположился Пайтор, была не так уж плоха, хотя и протяжно скрипела при каждом движении. Однако уставшего с дороги и от пережитых впечатлений юношу это нисколько не смущало, и он уснул быстро и глубоко, на время позабыв о своих тревогах.
