– Это же доспехи Империи! – сказал Изгримнур с уважением. – Или очень хорошие копии.
Пасеваллес снова расправил плечи.
– Это не копии! Они настоящие. Мой отец хранит их много лет. А дед купил в великом городе.
– В Наббане, – задумчиво сказал Изгримнур.
Он прошел вдоль рядов, разглядывая самые разные предметы, его опытный взгляд воина сразу находил неудачные конструкции или отсутствовавшие детали исходных доспехов.
Металл, который использовали прежние оружейники Империи, был более тяжелым, но работа оказалась превосходной. Изгримнур наклонился, чтобы лучше рассмотреть шлем с двойным гребнем морского дракона, и сдул с него тонкий слой пыли.
– Эти доспехи уже довольно давно не чистили, – рассеянно проговорил он.
– Мой отец болел. – Голос маленького Пасеваллеса неожиданно стал капризным. – Я пытался их чистить, но они слишком высокие, мне не достать до верха, и тяжелые, чтобы я мог их снять.
Изгримнур задумчиво оглядел комнату. Доспехи показались ему похожими на стражей Раэда, ждущих принятия решения. Но ему предстояло многое сделать, и, вне всякого сомнения, он провел достаточно времени с ребенком. Он подошел к окну башни и посмотрел на серое западное небо.
– У нас еще час до трапезы, – наконец сказал герцог, – а твой дядя и принц Джошуа не станут обсуждать важные проблемы до ее окончания. Принеси все, что необходимо для чистки доспехов, – и обязательно прихвати большую метлу, чтобы смести пыль. Мы вдвоем сумеем быстро навести здесь порядок.
– Правда? – казалось, мальчик не верит своим ушам.
– Правда. И мне совсем не хочется спускаться по тем ужасным ступенькам. – Пасеваллес продолжал смотреть на Изгримнура. – Ради всех святых, мальчик, отправляйся вниз и принеси светильник. Скоро стемнеет.
Пасеваллес выскочил из комнаты и помчался вниз по узкой лестнице, а Изгримнур покачал головой.
У каждой стены банкетного зала в Шасу Метесса имелось по камину, поэтому здесь было тепло и светло, несмотря на холодную погоду. Придворные и землевладельцы, собравшиеся со всей долины, казалось, нарядились в самую лучшую одежду: женщины надели мерцавшие платья и шляпы почти столь же необычной формы, как те, что можно увидеть в Санцеллане Маистревисе. И все же Изгримнур заметил, что в зале с высокими потолочными балками, подобно туману, повисла тревога. Дамы говорили быстро и громко, смеялись по самому пустяковому поводу. Мужчины главным образом помалкивали, а если что-то и произносили, то обязательно прикрывали рот рукой.
Бочку телигурийского вина открыли в самом начале и щедро разливали ее содержимое по кубкам. Изгримнур отметил, что Джошуа, который сидел справа от хозяина, барона Серридана, множество раз подносил кубок к губам, но не видел, чтобы паж его наполнял. Герцог одобрял воздержание Джошуа. Принц и в лучшие времена не слишком любил выпить, но после появления надежды на свержение Бенигариса и лишения его герцогства для Джошуа было важно сохранять трезвую голову и не делать резких заявлений.
Когда герцог оглядывал зал, его внимание привлекло бледное пятно у входа, в противоположной части зала. Прищурившись, герцог неожиданно широко улыбнулся в бороду – Пасеваллес в очередной раз ускользнул от матери и ее придворных дам и пришел понаблюдать за настоящими рыцарями, собравшимися за столом.
И сейчас у него появится такой шанс.
Барон Серридан Метессис встал со своего места во главе стола и поднял кубок. За его спиной, на знамени, распростер крылья райский журавль – символ Дома Метессан.
