Баскетбольный ритм - страница 11

О боги! Нет. Это не может быть правдой.

– Леон? – шепотом спросила я, надеясь на отрицательный ответ.

– Нет, блин, Дэймон Сальваторе[1].

– Чего?

– Ты не смотрела «Дневники вампира»?

– Смотрела, и?

– Забей.

Ситуация была максимально странной, особенно учитывая то, что я все еще была в его объятиях.

– Может, отпустишь? – сказала я даже вежливее, чем предполагала ситуация.

– Нет.

Если бы он мог видеть мой взгляд в темноте, то удивился бы тому, как могут быть выпучены глаза. Просто «нет». Он ответил так спокойно, что ни один мускул в его теле не дрогнул. Леон приоткрыл дверь, выглядывая наружу, будто прятался от кого-то. И вот. Мой шанс.

– ПОМО…

Дверь моментально захлопнулась, и рука слетела с талии. Я почти обрадовалась свободе, но нет. Теперь я была прижата спиной к стене, а мои кисти были скованы по обе стороны руками Змеевского. Я чувствовала его дыхание на лбу. Оно было тяжелое и горячее, словно он только что пробежал стометровку. Леон был очень близко. Но я по-прежнему ничего не видела и могла ориентироваться только на слух. Я попыталась вырваться, но все было тщетно.

– Еще раз крикнешь, и я заткну тебе рот.

Его предложение вызвало у меня смешок.

– И поверь, в этот раз не рукой.

Дыхание, слетевшее с его губ, перемещалось все ниже, пока не поравнялось с моим ртом. От него, как и в прошлый раз, пахло морозной вишней. Этот запах отпечатался на губах, и мне захотелось провести по ним языком. Лапкина, ты сдурела? Это все, о чем ты сейчас думаешь?! Где-то в подсознании мелькнула мысль о том, что мне хочется проверить, как же он заткнет мне рот, если я снова попытаюсь закричать. Но я мысленно дала себе пощечину, приводя себя в чувство.

– Отпусти меня, придурок. Ты вообще ненормальный? Зачем затащил сюда? – Гневный шепот разлетелся эхом по аудитории, оставляя в ушах неприятный скрежет.

И Леон отпустил меня, но его лицо, все еще находившееся напротив моего, оставалось неподвижным. Руки были наконец-то свободны, и я могла влепить ему пощечину или прямо сейчас же ударить в кадык, но почему-то мне этого не хотелось. Я положила ладонь ему на грудь и наугад попала в то самое место, где четче всего ощущался ритм сердца. И будь все проклято, но оно лихорадочно рвалось наружу, готовое выпрыгнуть мне в руки. Я чертила круг на его груди, растягивая момент плавно и нежно. Его дыхание проскользнуло к моей шее, и я почувствовала, как все тело покрывается мурашками. Леон дышал глубоко, будто планировал лишить нас всего воздуха.

– Чего ты хочешь? – сладко прошептал он на ухо, запуская волну дрожи и желания по телу. Вечером я буду корить себя за все ответные реакции в сторону этого нахала. И, собрав всю свою уверенность в кулак, я оттолкнула его так сильно, как только могла.

– Отвали!

Послышался скрип парты, и я очень надеялась, что Леон достаточно больно приложился об нее. Как бы сильно мне ни хотелось обернуться, я не собиралась терять драгоценные секунды. Я распахнула дверь, освещая путь на свободу. Но яркий свет застал меня врасплох, а с ним и Никита Сергеевич. В его глазах застыл немой вопрос, а я даже не могла представить, в каком виде я предстала перед ним.

– Лапкина, ты больная?! – с криком вылетел Леон, врезавшись в мою спину. Лишь чудом мне удалось остаться на ногах, но я не упустила момента ткнуть локтем в ребро Змеевскому.

Его тренер продолжал молча смотреть уже на нас двоих. И я заметила, что Леон не старался вернуть себе образ собранного и строгого капитана, каким был каждый раз в спортивном зале. Он стоял легко и непринужденно. Щеки краснющие, рубашка вытянута из джинсов, а на лице тошнотворно-слащавая улыбка, словно он не перед тренером стоит, а перед дружбаном.