Пит несколько минут умильно разглядывал женщину, мчащуюся в пенном море верхом на акуле, под кроваво-красным небом. Женщина изображена в несколько эротичной позе, вся выгнулась, запрокинула голову, приоткрыла рот, словно находилась в объятиях любовника. Женщина с картины обладала богатой каштановой копной волос, стройной полуобнажённой фигурой и большой красивой грудью. Акула, на которой она так сексапильно восседала, напоминала эту рыбу лишь отдалёнными чертами. Художница изобразила тут акулу сущим адовым монстром-демоном, с прожорливой зверской пастью и страшенными почти человеческими глазами, в которых плескались похоть и садизм. Морские волны в том месте, где акула выплёскивалась из воды, окрашены цветом крови жертв. Жертвы, кстати, не нарисованы: скорее всего, по замыслу госпожи Рискони, акула уже их съела. Сожрала, наслаждаясь потоками крови, в которой плыла, задрав голову, и предвкушала ещё большее наслаждение от общения со своей соблазнительной всадницей.
– Ты уверен? Это Лизавьетт? – уточнила я.
– Да, я видел её фото, похоже, что это она, – закивал Пит. – А зверь, как мне кажется, не акула, а акул. Самец, то бишь.
– Морскому ежу понятно, – закивала я. – А ещё на эту картину надо поставить цензуру "восемнадцать плюс", или хотя бы "шестнадцать плюс".
– Ха, если шестнадцать плюс – то тебе нельзя смотреть, – хихикнул Пит, который имел везение вылезти из утробы мамы на свет на четыре месяца раньше меня. То есть ему уже шестнадцать, а мне шестнадцать будет только через полтора месяца.
– Ты возьмёшь с собой эту картину? – поинтересовалась я. – Она большая, красивая, украсит твои коллекции у тебя в комнате.
Я дружески подколола Сыщика, ведь он заядлый коллекционер всяких мелочей. С детства любит собирать, систематизировать всё, что только можно. Не ограничиваясь традиционным сбором значков, монеток, наклеек, комиксов, камушков, вкладышей жвачек, моделей машин и трупиков засушенных насекомых. В личных коллекциях Питера Ривела можно найти такое, что и в голову не придёт, что это можно коллекционировать. Например, недавно он открыл коллекцию фотоснимков луж в форме человеческого носа. У агента 003 свои амбиции, так он намеревался когда-нибудь попасть в Книгу Мировых Рекордов как владелец самой упоротой коллекции, которой нет ни у кого. Похвальное желание, под стать его великой цели стать знаменитым супер-детективом!
– Я возьму эскизник, – ответил Пит серьёзно. – Не хочу отставать от такого профессионала, как ты!
– Я польщена, – улыбнулась я.
– Ну-ка, сможешь подержать картину снизу, хочу рассмотреть её при дневном свете? – попросил Пит. И пояснил: – Чтобы запомнить её, отметить все детали.
Мы поднесли картину поближе к окну, поскольку при свете фонарика разглядывать такое произведение не удобно. И когда мы посмотрели в окно, то увидели, как в сторону виллы движутся два мопеда, по той самой дороге через речку Карри и мостик, как мы сюда шли.
Минуты нам хватило, чтобы понять: мопеды целенаправленно подъехали к вилле и остановились метрах в десяти от неё. С них сошли трое молодых людей: высокий блондин и девушка сидели на одном мопеде, а худосочный темноволосый молодой человек – на втором. В руках у худосочного фотоаппарат-поляроид, и он принялся фотографировать виллу и парочку своих спутников.
Я и агент 003 остолбенели. Ведь сначала мы хором подумали о том, что загадочная молодёжь могла быть теми людьми, кто ел колбаску, травил мышей и занимался оккультной практикой в бассейне с акулами. Потом нас насторожил тот факт, что они, как и Элиза, снимают эту самую виллу на фотоаппарат и тоже на поляроид. Мы затаились и стали наблюдать.
