Родни, Синтия и Марк друг другу были совершенно чужи. Такие разные! Говорят, что друзья в одной компании похожи между собой. Со временем становятся даже как родственники, от постоянного общения и заимствования друг у друга. Психологический феномен близости. Даже нас с Питом зачастую принимают за брата и сестру. А эти вообще из разного теста слеплены. Синтия производит впечатление лёгкой тусовщицы, видимо, залезшей сюда из-за любопытства. Марк Хебб трусоват и неудачлив, хотя трусоват по-особенному: ведь истинный трус не стал бы получать права на вождение мотоциклом! А Родни подозрительный тип. Наверняка манипулирующий, привыкший урывать своё, скорый на расправу. Ведь не встреть его Пит мужественно стулом лицом к лицу, Родни бы без угрызений совести проломил ему череп кочергой! Подумав, какая опасность угрожала моему напарнику и другу, я лишний раз укорила себя за легкомыслие и хиханьки-хаханьки, которые я тут устроила.
На этом мы закончили наши изыскания на вилле Рискони на сегодняшний день. И тихо пошли обратно в городок, чтобы успеть на последний автобус до железнодорожной платформы.
Нас уже ждали. Об этом нам сообщила босс Аманда Беллок, едва мы очутились на Базе. Пит уточнил, пока мы шли в одну из комнат Базы, обозначенную как место встречи:
– Мы ему всё рассказываем?
– Разумеется, 003. Правду и только правду! – подтвердила я.
– Ещё бы. Если мы что утаим – под пытками всё равно выбьет, – пошутил Сыщик.
Вопрос Пита не праздный, а политический. Мы находились в статусе стажёров, которым формально запрещено брать слишком большие риски и заниматься самовольством. За то, что мы подвергались опасности, наши кураторы-начальники могли и вовсе отстранить от дела. Ведь в ТДВГ были случаи, когда агенты погибали при исполнении, особенно те агенты, что пренебрегали возможностью вызвать подкрепление и считали, что справятся сами. Поэтому мы, стажёры, иногда укрывали часть правды, предпочитая действовать самостоятельно. Это неправильно, в обычной разведывательной организации за такое могли снять голову или отдать под трибунал. В нашем же случае дело представлялось настолько запутанным, с тысячей неизвестных, что будет проще всё рассказать Кэпчуку. Абсолютно всё!
Сегодня, как и всегда, мы увидели Рикардо Кэпчука таким же невозмутимым, хладнокровным, с бесстрастным выражением лица. На котором ноль эмоций. Руки его заняты реактивами, колбами, он наблюдал процесс во взвеси на столе перед собой. Наверное, изобретал очередное гениальное паранормальное вещество.
– Богатый улов? – мельком окинув нас пристальным взглядом, он вернулся снова к созерцанию химический реакций.
Мы расселись за стол, на котором кстати лежали печеньки. Моя рука потянулась, чтоб взять одну из них в рот.
– Улов богатый, да, только вместо рыбы мы, похоже, поймали кракена, – проговорила я и с хрустом стала жевать.
– Сорвиголова вчера была главной, она сейчас доложит полный отчёт, – передал мне Пит полномочия.
Но я возразила:
– Мой отчёт никуда не убежит. Тем более, что говорить с набитым ртом вредно. Рикардо, ты вчера говорил с Лисоном, бойфрендом несчастной мёртвой девочки?
– Сорвиголова всегда главная и всегда хитрая. И всегда сорвиголова – я про печенья, ведь я только что синтезировал их из неизвестных науке соединений, а она их уплетает за милую душу, – произнёс Кэпчук на полном серьёзе.
