Я мягко рассмеялся.
– Это приятно, но впереди ещё много работы. Ребята очень активны и настрой строго боевой. Кстати вот, – выложил на столик я банковскую карточку.
– Хорошо. Смотрю у тебя выходит быть старостой. Может в совет хочешь? – с великолепной улыбкой вопрошает Вероника.
– О, нет! – внутренне отшатнулся я от такой идеи. – Тут бы раскидать дела с классом, но спасибо за доверие.
– Понимаю. Впрочем, можно после Дня Основания это устроить, – улыбаясь сообщила она.
Смотрю на председателя с восхищением и очень большой благодарностью – эта красивая, статная и божественно обаятельная девушка, уже одарила стольким, что душа каждый день купается в океане радости и счастья. Сама возможность созерцать прекрасный облик Вероники – богатство, а недавно вообще случилось чудо и теперь на телефоне бесценные фото, но, главное, в голове живёт образ в халатике, с ушками и хвостиком, со звёздами и ночным ветерком. Я и сейчас не могу наглядеться, то в фиалковый огонь глаз окунусь, то светодиодики сапфиров в ушах привлекут, а там и фарфор шеи, как шедевр изящества. Красота Вероники гармонирует с классикой кабинета, но выделяется молодым огнём и нежностью бутона розы. И даже аромат кофе лишь украшает, своеобразно оттеняя блеск женственной натуры.
Наконец, собираю слова в кучу:
– Наверное, если уж и вступать, то в следующем году. Это разумно, ибо опыта наберусь. Ответственность, всё-таки. Ну и в целом понятней будет.
– Хорошо Матус, я буду ждать, – отзвучали обычные слова, но полные великой подспудной страсти.
В такие моменты ощущаю себя героем обороны, ибо пробуждённый внутри огонь бросается львом на хрупкую стенку самообладания. Глаза Вероники будто надеются, что она рухнет и мозг впопыхах находит тему для разговора:
– Помнишь, ты говорила, что расскажешь о семейных проблемах, – кивает и я дальше, – может сейчас?
– Это важно для тебя?
– Конечно, даже очень! – яро трясу головой я.
– Даже и не знаю… – на личико пала тень заботы. – Просто и сделать-то ничего не сделаешь.
– Вероника, расскажи, – вымолвил я со всем возможным участием. – Держать в себе такое нельзя, а когда выговоришься – уже легче. Ну и потом, если что, сможешь позвонить – без лишних пояснений получить поддержку.
– Хорошо, – Вероника в задумчивости сдвинула брови. – Мой отец, глава семейства Исинн, весьма влиятельный человек в Империи. Конечно, он любит меня, но есть обстоятельства, что вынуждают поступать жестко. Мы часто спорим и, хотя понимаю, что к чему, соглашаться я не буду. Папа же думает, что я не знаю всей ситуации и просто вынуждает поступать "правильно".
Лицо Вероники затвердело под гнётом чувств, что вписывается в стиль кабинета ещё лучше. Я и восхищён, и терзаем душевной мукой сочувствия.
– Быстро удалось узнать всё о самых значимых лицах Симфонии, как на светлой стороне, так и противников, – вещает девушка дальше. – Тот же Сайфулла, отец нашего Сергея – мерзавец, наживавшийся на Бастионе. Это мне удалось вскрыть его деятельность, а потом анонимно сообщить в Администрацию.
– Постой! Он за решёткой благодаря тебе?! – удивление готово рваться наружу.
– Да, – делает глоток, – только не в камере, а на общественных работах. Двадцать лет ещё будет.
– Нифига себе! – выдал я, пребывая в диком удивлении. – Ну ты даёшь, а почему анонимно?!
– Если бы все узнали, то, во-первых, отец бы психовать стал, во-вторых, враги начали бы открытое противостояние. Пока никто даже близко не понял, как удалось раскрыть Литяна.
