– Здрасте, – ответили мы.
– Я тут подумал… – он покрутил головой, – Кстати, вас там все разыскивают, даже ваша Сул’Мелди в ярости.
Я вспомнил, что дриада упомянула о своей магии. Неужели она так ловко сбила след? Думаю, ей ещё прилетит от Дворфича.
– Не боись, Тегрий, – хохотнул Бобр, – Просто нам прошлый куратор нравился больше, вот мы и прячемся.
Мы едва сдержались, чтобы не уставиться на Бобра. Вот те раз!
– Правда? – Тегрий аж покраснел, задрожал от нетерпения.
Видно было, что перед этим он сомневался, но теперь все сомнения исчезли.
– Гончар, я тут подумал над твоими словами. У меня ведь больше и нет надежды ни на кого… Короче, в моём тренировочном данже есть секретный лаз к гномам, – он зашептал, словно открывая мне страшную тайну.
Нам оставалось только кивать и делать вид, что вся эта задумка – только идея Тегрия Палыча.
Глава 7, в которой арбузы
Да, Дафна Дубыня чего-то учудила со своими дриадами, и в конце концов в саду появились и охотница Суль, и ректор Гармаш, и даже Чернецова я увидел за деревьями.
Дубыня объяснила всё недопониманием, связанным с осенним обострением у дриад. Типа, листопад и близость зимы так влияют на чувственных лесных жительниц… В общем, несколько дриад действительно посетили сад Баттонскилла, и по привычке накрыли его своей магией.
Уж не знаю, поверил ли ректор Дафне…
А Тегрий в свою очередь пытался успокоить Дворфича, сказав, что для этого и искал нас в саду.
Ректор навряд ли воспринял всерьёз нашего бывшего куратора, и влепил-таки нам проступок на минус две сотни опыта.
Это был единственный раз, когда ни я, ни моя группа не расстроились по этому поводу. Ведь это значило, что дело сдвинулось с мёртвой точки.
***
Тегрий всё-таки помог нам, организовав на следующий день липовую тренировку и проводив в свой псевдо-данж за аудиторией. Правда, для пущей правдоподобности Блонди, Лекарь и Биби остались с Тегрием, изображая активность в данже.
Когда мы с Бобром исчезали в тайном лазе, мне показалось, что где-то в коридоре мелькнул силуэт Чернецова. Оставалось надеяться, что модератор уступит нам в такой мелочи, и не станет выдавать.
А вот гномы удивились, когда мы появились из тайного прохода. Едва я выпрямился, как мне в грудь упёрлась кирка.
– Стоять, крошка известняковая, – холодно сказал коренастый гном с чёрной бородой.
Я попятился, но меня в пятую точку боднул вылезающий Бобр.
– Ядрён батон, Герыч!
– Так ещё и не один?! – гном напыжился, хмуря брови.
– Мы к Молчарю, – уверенно ответил я, – Поговорить.
– Гномы сами решают, с кем им говорить, а с кем нет…
– А может, гномы сначала долги научатся отдавать? – нагло ответил я, и чернобородый аж хватанул воздуха от возмущения.
Даже Бобр позади чуть не присвистнул. Обычно это он или Лекарь заводили такие провокационные разговоры.
– А с чего бы это мы должны кому-то?! – взорвался гном.
На крики прибежали ещё обитатели пещеры, и вскоре я, к своей радости, увидел в толпе и Молчаря.
С серой бородой, в очках-гоглах он пучил глаза, пытаясь нас разглядеть, а потом чертыхнулся и поднял очки на лоб. В одной его руке покачивался кузнецкий молот, и, кажется, на нём ещё дымилась какая-то мелкая окалина.
– Щебняк, пусти молодёжь, – недовольно пробурчал Молчарь, а потом кивнул нам следовать за ним, – Давно я вас ждал.
– Молчарь, доколе так будет? – чернобородый потряс киркой, заворчали и другие гномы.
– Да, одни проблемы от чужой крови!
