– Серьёзно?
Вырулив на проезжую часть, таксист разогнал древнюю машину до девяноста. На перекрёстке горел зелёный, так что и притормаживать не пришлось. Слева замелькали домишки частного сектора, справа тёк в естественных берегах широкий и прямой Волхов.
– Да, серьёзно! – несколько раз кивнула Маринка. – Точно такой же пробор, глаза, нос с горбинкой! И даже усы такие же. Как вас звать?
– Сергей.
– А меня – Марина.
– Очень приятно. Послушайте, а мы с вами не родственники? Знаете, почему я вызвался отвезти вас в Ершовку? Я из соседней деревни родом. Из Любеховичей.
– Нет, едва ли я вам довожусь роднёй, – задумчиво почесала Маринка нос. – У меня в Ершовке тётя жила, сестра моего отца. Она вышла замуж за паренька из этой деревни. У них родился сын Лёнька. Муж тёти Тани вскоре погиб, а в прошлом году погибла и тётя Таня. Её убил второй муж, который вернулся с фронта.
– Я что-то об этом слышал. А ваш двоюродный брат совершеннолетний?
– Лёнька-то? Ещё нет. Я как раз по этому поводу туда еду.
– То есть?
– Ну, после гибели тёти Тани Лёнька жил с бабушкой по отцу. И вы представляете, три недели назад она умерла!
– Вот беда! Не повезло парню. Он ещё в школе учится?
– Нет, он учится в медицинском колледже.
– А, в райцентре?
– Да, в посёлке Батецкий. Каждое утро ходит туда пешком.
– Ну, ничего страшного в этом нет. Идти до посёлка час, если быстрым шагом. Шесть километров для старшеклассника – это даже и не прогулка, а так, разминка перед пробежкой на физкультуре. А как звали его бабушку?
– Арина Тихоновна Юранова.
– Арина Тихоновна? Та самая? Детский врач?
С этим восклицанием, полным горечи и волнения, Сергей плавно сворачивал на шоссе за монастырём. Монастырь был слева. Справа до самого горизонта синела ширь Ильмень-озера, из которой вытекал Волхов.
– Да, она самая, – подтвердила Маринка, когда такси устремилось к северу-западу, набирая скорость. – Вы её знали?
– Господи, кто ж в районе Арину Тихоновну не знал? Она мою старшую дочь лечила, когда мы жили там, в Любеховичах! Так она, значит, умерла? И это её сноху год назад зарезали? Какой ужас! Вы представляете – краем уха я что-то слышал об этом самом убийстве, жена моя тоже слышала, но нам в голову не пришло, что это была невестка Арины Тихоновны! Конечно, мы в Любеховичах дом продали и родственников там нет, но надо ведь было всё же хоть как-нибудь…
Таксист не договорил. Маринка не поняла, что, на его взгляд, он должен был сделать, чтоб как-нибудь что-нибудь исправить-переиначить. И не хотела понять. Он вдруг перестал даже отдалённо напоминать ей отца, несмотря на орлиный нос и пробор. Дав ему минуту побултыхаться в каких-то нелепых мыслях, она задала вопрос:
– Сколько километров от Новгорода до этой самой Ершовки?
– Семьдесят, получается, – неохотно отвлёкся от своих мыслей Сергей, – если до райцентра – шестьдесят пять.
– До посёлка?
– Да.
– Значит, приблизительно час езды?
– Ну, плюс-минус.
– А там, в посёлке, психиатрическая больница есть?
Вот этот вопрос заставил таксиста сразу же позабыть про Арину Тихоновну. Он быстро взглянул на Маринку.
– Психиатрическая больница? В Батецком?
– Да.
– Вроде, нет. А что? Зачем вам психиатрическая больница?
– Мне она не нужна. Но моя подруга мне говорила, что не то в Новгороде, не то в окрестностях есть какой-то стационар для очень опасных психов. Она по образованию фельдшер, и ей хотелось бы там работать.
