– Ничего у неё не выйдет, – решительно сказал я, теперь мы раскрыли её хитрость, ни в каком состязании больше участвовать не будем.
– Дорогой мой, – вздохнул конь, – мы не можем не принимать участие в состязании, мы уже победили в скачках и теперь обязаны продолжать. За ходом борьбы следит приглашенное строгое жюри из девяти почтенных аксакалов. Они не просто старые мудрые люди, но ещё и весьма неплохие колдуны: в случае неповиновения ты до конца своих дней будешь в качестве их раба мести верблюжий помёт… ясно?
– Ясно, – горестно кивнул я головой.
– А уж твоя возлюбленная Барчин-ай все силы приложит для того, чтобы именно ты выиграл, – доконал меня безжалостно Байчибар.
– Ты вечно испортишь настроение, – накинулся я на коня, нет чтобы как в доброй русской сказке: это службишка, не служба, спи спокойно хозяин, утро вечера мудренее, и за ночь всё уладить?
– Ладно, – проворчал конь, – спи спокойно и верь чудесам, а утром хозяин ты справишься сам…
Я махнул рукой и отправился досыпать. Несколько часов я проспал как убитый, никаких снов, хвала небесам, мне не снилось.
Поутру мы с Байчибарам, сопровождаемые толпой местных чумазых мальчуганов, глазевших на чужеземного батыра и его чудо-коня, отправились на состязание лучников.
Конь сделал за ночь единственную вещь: смастерил для меня шапочку Робин Гуда с пёрышком и крохотный лук, похожий на те, которые я мастерил в детстве.
– Нам ведь нужно проиграть, я правильно понял? – весело ржал гад Байчибар.
– Да, но не обязательно при этом делать из меня посмешище, – вскрикнул я, – стрела из этого лука даже на сто шагов не долетит! – но вонючий осёл, маскирующийся под моего коня ничего не ответил…
– Итак, все батыры собрались, – важно произнёс с небольшого постамента старичок с бородищей до земли в неизменном халатике и чалме кустарного производства, – Юлдаш, отнеси теньгу ровно за тысячу шагов и прикрепи её к вот этой расщепленной ветке.
Один из мальчуганов, окружавших нас, бросился выполнять распоряжение. Жюри из девяти старичков, похожих на первого как две капли воды, расселось на широкой скамье. Батыры проверяли луки, натягивали потуже тетиву, приглаживали перья на стрелах. Я покрутил в руках свой лук, сделанный из согнутого прутика…
– Я тетиву, между прочим, пол ночи плёл, половину хвоста себе выщипал, – проворчал Байчибар, – неблагодарный ты всё-таки Константин.
– Спасибо, – как можно более ехидно сказал я, – лук шедеврален!
Первый из лучников занял отведённое для стрелков место, прицелился, натянул тетиву и выстрелил….все приложили ладони козырьком к глазам и проследили за полётом стрелы..недолёт!
Место неудачника занял следующий стрелок, натянул тетиву. Прицелился, выстрелил, недолёт…
Такая же участь ждала и всех оставшихся батыров, стрелы катастрофически недолетали. Иногда, правда, какой-нибудь из батыров, в желании всё-таки попасть в заветную теньгу таак сильно натягивал свою тетиву, что ломал лук под радостный хохот окружающих, которым, честно говоря, уже поднадоело это однообразие. Предпоследним стрелял Коккальдаш, у него был, естественно, здоровенный лук. Он пять минут топтался, вставая в как можно более выгодную позицию, потом напыжился, надулся и начал натягивать тетиву. На этот раз я всей душой болел за него и желал ему славной победы и прекрасной невесты… но мои ожидания не оправдались, бедняга Коккальдаш перестарался, лук хрустнул и распался на две половины… мальчишки залились хохотом и опозоренный злой батыр, швырнув остатки лука на землю, убежал за юрты плакать..
