Бай Лонг. Путь дурака - страница 6

– Вы, как специалист, должны понимать, что никто не в силах отучить ведьму следовать ее инстинктивным влечениям! Особенно в таком возрасте… Берта! Не притворяйся, ты не спишь.

Берта обиженно заворчала. Поерзала, жалея, что ее сил не хватит выгнать их обоих к чертовой матери еще буквально на пару минуток. Одеяло свалилось на пол, она поежилась от холода – и села, закрываясь от яркого света. Вульф не обратил внимания на ее вялое приветствие; подхватил под локоть и потащил к двери, отодвинув красного от возмущения Анисимова с дороги.

– И это не только мое мнение! Инспектор желает встретиться с ней – лично! – крикнул Анисимов, торопясь следом.

– Николай Федорович все про нее прекрасно знает, – проворчал Вульф.

– Николай Федорович переведен в Мэджиполис. А новый Инспектор не из тех людей, кто станет закрывать глаза на подобное.

Вульф глухо рыкнул и ускорил шаг; Берта поспешила за ним почти бегом. Новый Инспектор – это плохо. Николай был отличным Инспектором, в том смысле, что знал, где стоит немного поднажать, а где и сделать вид, что он ничего не знает. Вульфу тоже будет тяжело, подумала Берта. Он лечит нечисть, и часто оказывается перед тяжелыми выборами. Николай не мешал ему делать свое дело, а новый может начать навязывать свои порядки… раздражение забурлило в груди. Почему именно сейчас?

– Можно я сделаю так, чтобы у него вместо слов изо рта лягушки выпрыгивали? – попросила она мстительно, совершенно несправедливо, но искренне сердясь на Анисимова за происходящее.

Вульф не ответил – однако его рука, сжимавшая ее предплечье, дрогнула и немного ослабила хватку.

– А тогда вы оба знаете, что… – Анисимов не договорил. Он словно задохнулся, замычал, раздался неприятный хлюпающий звук, еще один – Берта едва успела выскочить за дверь, и ее разобрал безудержный, истерический смех.

Эхо похожего на колодец двора подхватило ее смех, потащило, играя – и, вырвавшись из хватки Вульфа, Берта, наклонив голову, с интересом прислушивалась к собственному голосу, продолжающему смеяться где-то в вышине.

Вишневый москвич Вульфа стоял сразу за воротами. Берта с удовольствием забралась на переднее сидение. Вульф сел и сорвался с места, не успела еще за Бертой закрыться дверца. Машину подкинуло на лежачем полицейском, и Берта, выпрямляясь, больно стукнулась затылком о низкую крышу. От удара из-за пазухи выкатилась Сиф – и, бесшумно мяукая, закопошилась на коленях ведьмы.

Шуршали колеса. Сыто урчал двигатель, расщепляя топливо на частицы чистой энергии. Берта ерзала на сидении, гладя Сиф, и то и дело косилась на брата. Тот сидел, нависнув над рулем, и неестественно выдвинутая вперед нижняя челюсть не обещала ничего хорошего.

Берта пожала плечами. Повернула рычажок музыкального проигрывателя.

Светлеющее небо, туманная дымка, сонные дома, пахнет чем-то таким летним, растительным, и Николай Расторгуев поет о весне. Берта зажмурилась, наслаждаясь этим чувством. Ночная эйфория, всесилие и ярость отпустили ее – она снова могла дышать, видеть и чувствовать как нормальный человек. Как обычная девчонка, которая провела ночь не дома, из-за чего весь мир кажется каким-то странно объемным, другим, значимым…

Щелчок – проигрыватель запнулся и обиженно замолчал; Берту снова выкинуло в реальность – больно и обидно.

– Вульф! – обиженно пробормотала она.

Тот не ответил. Сиф наконец улеглась на руках и принялась вылизывать Берте руки прохладным, шершавым, похожим на студень языком. Берта пар секунд прожигала Вульфа непонимающим взглядом, а затем, подтянув на сиденье ноги, отвернулась к окну. Смахнула противную, без разрешения выступившую слезу и сжала кулаки, вдавливая ногти в кожу ладоней. Ну ладно. Значит, обиделся. Ну и пусть.