– Лодок?.. – проговорил царь Валор. – А… дворец?
– Да что дворец, твоё величье, он каменный, ничего с ним не произойдёт. Людей спасти важнее. Вода схлынет рано или поздно, вернемся, всё уберём и лучше прежнего засияет Авгалл, – сказал я уверенным, даже радостным тоном, хотя уже не очень-то и верил в это сам.
Да, не верил, потому что, победив растерянность, начал понимать: если Море всего за четыре дня настолько переполнилось, это значит, дождь идёт не только здесь, в Авгалле, но на всех берегах, а главное, в верховьях рек, что питают наше Море. А если так, вода будет подниматься ещё…
Но она уйдёт. Уйдёт! И мы вернёмся, мы всё очистим, осушим и отстроим заново то, что разрушит вода теперь. Но для того, чтобы мы смогли это сделать, надо спасти людей, иначе некому будет восстанавливать Байкал, и не для кого… Ничего, всё уладится, всё будет так, как раньше, всё будет снова великолепно и превосходно, как и раньше, как всегда было, уверенно говорил я себе…
Но я ошибся. Я хотел убедить себя и убедил, я хотел верить, что всё возродиться, как возрождалось уже после страшных напастей прошлого, всегда возрождался. Всегда. Но потопа никогда не бывало. Море не просто вышло из берегов, нет, оно стало вдвое больше. И не просто затопило города и прибрежные деревни, оно полностью покрыло собой то, что было царством Байкал. Теперь здесь было Великое Море и не было больше ничего…
Дожди не прекращались до самого Зимнего Солнцеворота, воды поднималась всё выше, полностью скрыв собой и Авгалл и все года и веси нашего нового Байкала. Мы сов семи спасенными из Авгалла и иных годов и сёл, что сами сели в лодки, и которых мы собрали, объезжая все затопленные и всё более затопляемые места, поднимались все выше на скалы, уже намного ниже оказались и моя прежняя долина и скалистый лес, где некогда был дом Арика и Аяи.
А потом внезапно ударили морозы, и пошёл снег такой густой, каким были до сих пор дожди. И стало понятно, что весна не только не станет избавлением, но к следующему лету, если оно только наступит, вода поднимется ещё выше. Она уже погребла под собой всё, что было выстроено необыкновенными зодчими прошлого и новыми трудолюбивыми ремесленниками, не стало ни дворцов, ни теремов, ни богатых жирных деревень и сёл, ни пашен, ни гладких, всегда сухих дорог, которые мы строили почти сотню лет. Ничего теперь не стало. И надежды на то, что когда-либо все это покажется снова из воды, уже не было.
Нам уже незачем было оставаться здесь. Ждать, глядя на зерцало льда, что покрыл наше Великое Море, которое стало вдвое больше прежнего, ждать, что вся эта вода уйдёт, невозможно, мы знали, что подмыло скалы, и они обрушились, преградив русла рек, что вытекали из нашего Великого Моря, и весной, когда всё оттает, воде некуда будет деваться, она не только вся останется здесь, даже, если бы наступила вдруг засуха, она останется здесь, и будет прибывать с водами рек, что и раньше питали Великое Море, а теперь будет переполнять всё больше и больше, пока не достигнут некоего нового равновесия. Теперь наше Море изгнало нас, поглотило и уничтожило наше царство.
– Надо уходить – сказал я царю Валору.
Он воззрился на меня сине-серыми глазами, такими, как это небо в неизбывных тучах.
– Уходить? Теперь куда уходить? – у него дрогнул голос и хлопнули глаза, пугаясь, уже, кажется, должен был устать пугаться… – Эрбин, мы покинули…
