– Когда ты научилась летать? – крикнул я.
Она лишь пожала плечами:
– Арий показал, оказалось, я умею…
– Не тяжело? Один я вдвое против тебя вешу, – спросил я.
Она засмеялась и посмотрела на меня:
– Ты… Что ты! Ты мне своей Силой помогаешь, – сказала она.
– Я? – удивился я. – Как же?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Может, тебе нравится летать. А может, я тебе нравлюсь, но твоя Сила в меня перетекает, я чувствую.
Мне нравится летать?.. Ну… с ней определённо. Арик, удостоверившись, что Аяя утвердилась в полёте, оставил нас, поворотив назад, в Фивы, и мы летели довольно долго молча, так, что я привычно начал задрёмывать. Только бы она не дремала, не то разобьёмся… Я встрепенулся, посмотрел на неё, нет, и не думает, улыбается всё, подставив лицо ветру, тоненькие прядки ветер выдернул из косы и реют они вдоль его струй. Легко летит, Арик с куда большим напряжением поднимал самолёт…
Да, я проводил их немного, но, убедившись, что она почувствовала уверенность с самолётом и рулём, повернул назад. Мне ещё надо встретить остальных предвечных и убедить их, что я не имею отношения к похищению Аяи Гором. Что ж, Гор наложил на себя руки, но я сделал его бессмертным. Бедняга, Гор, мне было жаль его, попавшего в жернова судьбы, он как солнечный луч сломался, но, отразившись в нас, предвечных, как зеркалах, усилился и теперь станет светить вечно. Я постараюсь…
А вот Кратона я не жалел, я с наслаждением наблюдал на другой день его бледное лицо и потухший взгляд, он даже постарел сразу на несколько лет и осунулся. Вот так тебе! За Аяю, за то, что ты её, едва вернувшуюся из объятий Смерти, сделал своей наложницей, не разобравшись, что перед тобой чистый лист, ребёнок… Захватил мою Аяю… вот и страдай теперь. От неё мало счастья всем, как от истинной Любви…
Вералга, конечно, приступила с допросом, но к этому я как раз был готов, и отбился с лёгкостью. Все их обвинения мне – тьфу. Даже и Мировасора, который имел доказательства, если можно так выразиться, что это я под видом Гора похитил Аяю.
– Не ожидал я от тебя такого, Анпу, – сказал Мировасор, сам поймал меня в дворцовом саду, когда я уходил от полубольного Кратона, с котором мне было что обсудить каждый день.
– Ты о чём это, не пойму…
– Ты отлично знаешь, о чём. За что ты так жестоко поступил с Кратоном? Дал бы смертному прожить остаток жизни счастливым.
– Аяя не делает смертных счастливыми, разве ты ещё не понял? Как и Хатор.
Он долго смотрел на меня своими тёмно-серыми непроницаемыми глазами, потом спросил:
– Хорошо, на Кратона тебе плевать, это я могу понять, в конце концов. Но а сама Аяя? Так ли ей хорошо без него? Она была бы царицей, теперь она… кто? Твоя наложница? Где ты прячешь её? Не боишься мести Вечной?
Я сдержался, чтобы не сказать ему всё, что я думаю о подобных расспросах, но в конце-концов именно благодаря ему, его идее, мы все вместе и спасли Аяю…
– Если ты не станешь призывать Её, всем будет лучше, – негромко сказал я. – У Неё очень чуткий слух, Мировасор, мне бояться нечего, у меня Печать Бессмертия, а вот тебе… ты предвечный, но не бессмертный.
– Ты угрожаешь мне?! – изумился Мировасор.
Я улыбнулся как можно слаще.
– Ни в коем случае, Мировасор, но, что-то теряя, мы приобретаем. Кратон потерял сына, но Кеми остался в его руках, он потерял наложницу, но вот-вот возьмёт себе женой свою невестку и получит нового наследника от неё и не одного. Аяя не родила бы ему детей.
