– На чём поплывём-от? – спросила она тоже, поднимаясь с травы.
Я засмеялся:
– Ну считай, что на мне. Обращусь дельфином и прокачу тебя. Люди так и считают, что я обращаюсь в дельфинов да в акул.
– А ты не можешь? Я уже ничему учусь не удивляться.
– Не могу. И никто, кого я знаю, не могут. Думаю, россказни об этом – враньё, али досужие сказки.
…Я увидел их в окно. Мне показала Зигалит. Позвала нарочно:
– Ты говори-ил, она Арию жена-а, а энто што-о за полюбо-овник?
Я посмотрел в окно и увидел, что они идут от сада, где был домик Аяи, мимо большого дома к воротам.
– В траве валялися там, я давно-о гляжу. Распу-утницу какую-то Арий в жёны взял, иде глаза-то бы-ыли? Даром, шо баса ненаглядная, даже мои служанки шепчутся, но…. – Зигалит посмотрела нам меня. – Ты скажи ей, у меня приличный дом, мне потаскух не надо зде-еся.
– То не полюбовник никакой, – сказал я и вышел, «проводить» Орсега. – Ты что здесь делаешь у нас? – спросил я его, уже проходящего мимо.
Он остановился, Аяя улыбнулась простодушно:
– Это Орсег, он…
– Да мы знакомы отлично, – сказал я, прожигая Орсега взглядом. – И что тебе здесь?
…Я смотрела на них двоих, удивляясь преображению обоих: Орсег весь будто надулся, выгибая грудь, словно хотел показаться больше, чем есть, Эрбин тоже расправил плечи и поднял подбородок, лицо его сделалось таким злющим, каким-то острым, мягкие губы побледнели, поджались, похоже было, что он зол не на шутку. Почему? Я растерялась…
– То моего ума дело, – нахально ответил Орсег, вскидывая гривастую голову. Ишь, оделся, голым не пришёл.
– Ума, али чего иного – мне всё едино, но энто мой дом, а потому сюда не таскайся.
Вместо ответа Орсег посмотрел на Аяю, растерянно и даже немного испуганно переводящую взгляд с меня на него, впервые при ней, новой, такое спор-от…
– Это поглядим – сказал Орсег и улыбнулся Аяе. Мерзавец.
И направился к воротам.
– Гляди не гляди, тут я в своём праве, – крикнул я ему вслед.
Орсег обернулся, бледнея от злобы в серый цвет, но глаза засверкали смарагдами. Чтобы не кричать на весь двор, где были и слуги и привратник выглянул, любопытствуя, из своей каморки, он вернулся и, подойдя ближе, почти вплотную проговорил сквозь зубы очень тихо, так, чтобы слышал только я:
– А Кратон? В своём был праве? Может, мне сообщить царю, что ваш бесподобный Арий отвёл всем глаза и исхитил его невесту? Что с ним тогда сделает царь?.. Хотя интереснее, что сделает Повелительница Завесы, верно? – он прожёг меня глазами. – Так что, кто в своём праве, а кто нет, ещё придётся разобраться… Вон она решит, кто тут в каком праве, – он кивнул на Аяю.
Я не сказал ничего больше, угрозы увесистые, ничего не скажешь. Как он нашёл нас, вот что самое загадочное и странное… Но Арику я решил ничего не говорить, ему и так всегда ревность не давала жить, не хватало ещё мне заводить его напрасно. Тем более что это и, правда, опасно. Арик спрашивал, кто шепнёт Повелительнице, что он не выполняет своей части договора…
Я хотел было, вернуться в дом, проследив, что Орсег благополучно выдворился, но Аяя вдруг сказала:
– Эр, ты… не гони его, он ведь незлой… Он хочет мне помочь.
Я вздохнул устало, но честное слово, как дитя…
– Яй… я понимаю, что ты сейчас хуже младенца стала, но чем Орсег тебе может помочь?! Сама-то подумай.
– Он обещал мне показать морские чудеса. И рассказать. Я в книге читаю, он говорит, я сама написала, а я не помню вовсе, так он…
