Царь вызвал меня из толпы собравшихся гостей, отражавшихся всё в том же тысячелетнем зеркале, по-прежнему стоявшем в этом огромном зале.
– Чем и когда ты прельстил царевну, Галалий?
Я даже рта открыть не успел в бессмысленной, конечно, попытке оправдаться, как безумная царевна выскочила из-за стола и бросилась ко мне, вешаясь на шею.
– В Море брошусь, если не поженишь нас, батюшка! – закричала она на весь дворец. – Я тяжела от Галалия!
Я и видал-то её от силы два раза, ни разу даже не говорил, не то, что… Но оправдаться у меня не было никакой возможности…
Царь Силан Второй поднялся, в возмущении и ужасе глядя не меня, топнул ногой.
– Как посмел ты!? Как дерзнул, несчастный, коснуться царской дочери!? – взревел Силан, срывая голос. И я, по чести сказать, его понимаю, отцу узнать вот так публично о бесчестии дочери – это хуже не придумать. Вот дура-то царевна…
Эрик же, выхватив меч, кинулся на меня, и, учитывая, что я был вооружён только кинжалами, длиной в ладонь, я оказался беззащитен перед ним совершенно. И прежде чем успел выкрикнуть:
– Эрик… остановись, ложь всё!
Он уже рубанул по мне со словами:
– Ну и мерзавец, Ар! Семьсот лет злобу в сердце держал!.. Отомстил?! Получай, проклятый!..
Подняв руку, я попытался закрыться от удара, меня ожгло болью поперёк руки, но и сам Эрик выронил свой меч, заливаясь кровью, схватился за руку, падая на колено, морщась от боли, кровью заливая узорчатый пол…
Сотряслась земля, как и при прошлой нашей драке. Но не просто сотряслась, качнулась так, что все попадали, по стенам нашего древнего дворца, стоявшего без малого тысячу лет, потому что построен он был ещё до нашего с Эриком рождения, по древним несокрушимым никем стенам, пошли расходящиеся трещины и гул из-под земли пошёл такой, что ужас объял и людей и животных. Все кинулись к выходам. Но мы с Эриком, упавшие оба на пол, раненые, истекающие кровью, смотрели друг на друга, невзирая на закачавшиеся стены.
– Какая же ты мразь, Арий, дождался всё же момента, чтобы за рыжую дуру свою отомстить! Да я тыщу раз пожалел, что перешёл дорогу тебе тогда! Лучше бы ты мучился с этой безмозглой бабой! Всю юность мне пришлось рядом с ней провести! Всё из-за тебя!.. И теперь решил меня ударить в самое чувствительное место! Знал, что последние сотни лет ничего я так не хотел, как этого трона!
Он приподнялся, потянувшись за упавшим мечом, и поднял его левой рукой, чтобы ударить меня снова.
– И себя убьёшь, – напомнил я, уже не обороняясь. Опомнится, он умирать не хочет.
Эрик замахнулся с лютым лицом и тут земля, будто качели ухнула в другую сторону, Эрик упал, роняя меч. Тогда он вытянул руку, растопырив окровавленные пальцы, и я почувствовал, как больно сжалось сердце у меня в груди, останавливаясь, замедляя ход. Впору взвыть. Но первым взвыл Эрбин и заорал, убирая руку, боль сразу распустила узел. Так это Эрик наслал эту боль…
– Будь ты проклят! – завопил Эрик. – Даже убить тебя не могу, как другого! Но я придумаю! Я найду способ, поганец! Берегись!.. Слышишь! Берегись, брат! Подлый…
Половина стены вывалилась наружу, вторая стала крениться внутрь, со сводов сыплются обломки, сейчас завалит Эрика, я кинулся к нему, чтобы сдвинуть. Мы отлетели вместе, он оттолкнул меня, морщась от боли в раненой руке.
– Жизнь свою спасаешь, мразь! Вон, гляди, твой золотой трон разломился! Не сиживать тебе на нём!
