– За просмотр денег не берут, – проворчал Сокол и рывком поставил Марата на ноги. – Повел ты себя, Марик, как последняя крыса. А крыс, как известно, никто не любит. Значит, и подыхать будешь, как тебе положено.
– Да будет тебе, – забеспокоился Марат. – Давай поговорим нормально, я тебе все расскажу. Уж на половину твоих вопросов точно смогу ответить. Даже заплачу за моральный и физический ущерб, если хочешь.
– Говорю же, крыса, – словно подводя черту, отрезал сталкер, привязывая пленника к покосившемуся столбу.
– Недоброе ты замыслил, Ваня! Тебя же потом искать станут! – заголосил Марат. – Свою-то карму побереги! А хочешь, я тебе всех сдам? Я много знаю, авось, пригодится тебе какая информация.
– Действительно крыса, – прокомментировал наблюдавший за происходящим Дым.
Сокол бил аккуратно, с ювелирной точностью выверяя каждый следующий удар, словно создавая произведение искусства, невиданный доселе шедевр. Взгляд, движение, удар. Ничего лишнего. Взгляд, движение, удар. Будто картину писал на холсте, вкладывая в нее все то, что так долго бурлило внутри. В тот самый миг он не мстил, но старательно возвращал старые долги.
Марик, подвешенный за руки к столбу, вздрагивал и скрипел зубами, но молчал с упорством, достойным лучшего применения. В голове его отчетливо звучали слова цыганки: «Недоброе ты замыслил. Выйдет оно тебе боком», и в тот момент он окончательно осознал, что понятия не имеет, по каким правилам и законам живет Зона.
Вот только и Соколу упорства было не занимать. С методичностью идеального механизма он наносил удар за ударом, старательно кормя своих внутренних демонов. Взгляд, движение, удар. Просто, быстро и четко, дабы не расходовать попусту лишних сил.
– На том свете с тобой сочтемся, – выдохнул Марат, вздрагивая от очередного удара.
– Считай, уже сочлись, – равнодушно отозвался сталкер, выверяя следующее движение.
– Да я тебя своими руками изуродую, – прохрипел Марик.
– Это мы уже проходили, – заметил Сокол, нанося удар.
Хруст треснувших ребер заставил Дыма поежиться. Марат взвыл от боли и почти сразу потерял сознание.
– А сколько было героизма, – заметил некоторое время спустя Дым, с ленивым интересом разглядывая бесчувственное тело на столбе. – Хороший ты мужик, Ваня, и друзья у тебя вон какие интересные.
– Таких друзей, – вздохнул Сокол, опускаясь на траву.
– За хер, и в музей, – хмыкнул бармен.
– Ты где таких острот нахватался, умник?
– Хохот научил, – пожал плечами Дым, протягивая сталкеру пачку сигарет.
– Этот может, – отозвался Сокол, благодарно кивнув. – Белая не вернулась еще?
– Не вернулась. Дела у нее на большой земле. Да и сомневаюсь я, Соколик, что она нам помочь сможет. Вот кишки на место приладить или, наоборот, на шею намотать в зависимости от ситуации, это к ней. А чтоб Динку призвать к порядку, по всей видимости, даже коллективных усилий не хватит. К нашему с тобой сожалению, даже Доктор помочь не может. Обещал только, что доставит ее в бар в целости и сохранности, коли она объявиться надумает.
– Ничего, Дым, найдем способ, – попытался приободрить сталкер. – Где наша не пропадала. Не первый день с тобой Зону топчем, и не из таких переделок выпутывались.
– Это да, – согласился бармен. – О, ты глянь, кто очнулся. Можно второй акт представления учинять.
Пришедший в сознание Марат дернулся, скривился от боли, помотал головой и внезапно расхохотался, чем вызвал нескрываемое удивление.
