– А дверь как же?
– Ну, я что слесарь, ти столяр? – звучит с переднего сидения, – домой мы её вернули, и пусть будет довольна.
– Будешь довольна. На Ново-Киевской, ночью, с выбитой дверью.
Группа задержания в полном составе вновь ржёт.
– На той недели, слышали, в сорок четвёртом грузчика забыли? – надо ж и мне пацанам чего-нибудь весёлого поведать.
– Это где, на Крупской?
– Ага, сорок четвёртый Облпотребсоюза. Грузчик у них глухонемой. Нарезался в зюзю, залез в тележку с луком и задрых. Бабы день посчитали, магазин под охрану сдали и ушли. А этот хрен во втором часу ночи проснулся и отправился по магазину шастать. Объёмники, естественно, сработали. Группа прилетает, а у них в магазине за витриной какой-то чёрт скачет, руками машет, только что не танцует. Они его фонарями освещают, орут, стой мол, а он только шибче руками размахивает. Так, когда заведующую привезли, она группу в магазин не пустила.
– Это почему ещё? – Стёпа очень удивлён, даже ко мне повернулся, – надо ж магазин осмотреть после тревоги.
– А она сказала, что после недавнего осмотра то ли две, то ли три банки красной икры пропали.
– Вот сука, а!!! – менты возмущены.
Откуда что повелось, но сотрудники вневедомственной охраны в Смоленске себя ментами не считают. Менты это вон те самые – пэпэсники, гаишники, конвой в судах. А мы не, мы вневедомственная охрана, так и запиши. Чудно, однако. Форма ментовская, льготы ментовские, а, поди ж ты, вневедомственная охрана.
Тут ожила рация, вызывая на связь с ПЦО 527-ой экипаж. В стёпиной лапище рацию и не видать.
– Пятьсот двадцать седьмой на связи.
– Крупской 63, квартиру вроде грабят. Из РОВД просили разобраться, к ним звонок был.
– Понял вас, едем, – ответил Степа, – больше ж, блядь, некому, – это он уже себе под нос.
Ох, ты ж, когда я теперь домой попаду.
Во дворе старого двухэтажного дома, ещё немецкие пленные по слухам строили, стоят две девушки. Оказалось это они звонили в милицию. В квартире на втором этаже дедушка Василич умер, позавчера похоронили. А сегодня ночью в квартире кто-то ходит, переговаривается. Стёпа с Андрюхой, отправив водителя на другую сторону дома окна контролировать, поднялись на второй этаж. Мне в машине сидеть было скучно, ну и я за ними потопал по скрипучей деревянной лестнице.
Старшина стоит у перил, а прапорщик проникновенно что-то вещает под дверью. А, это он жуликам всю бесперспективность их дальнейшего сопротивления разъясняет. Так, мол, и так, вы окружены группой спецназа вневедомственной охраны, во заливает, а!!! Сопротивление бесполезно, сдавайтесь. Из-за двери ни звука.
– Андрюх, ну чё, есть там кто? – спрашиваю. Тот отмахивается: – да вроде ходил кто-то.
Стёпа ещё пару минут уговаривает дверь, а потом передаёт дежурному, что в квартире тихо, но надо вскрывать, пускай присылают участкового да слесаря. Дежурный пообещал искомого участкового найти через РОВД. Прапорщик стоит под дверью, а Андрей спустился вниз, проверить дверь в подвал. Внизу какая-то возня, и довольный крик Андрюхи. Поймал что ль кого? Стёпа ломиться на первый этаж, ступеньки под ним не то, что скрипят, воют и стонут. Того и гляди деревянная лестница рухнет.
За дверью в подвал спал бомжик. Он сразу наполнил лестничную клетку тяжёлым букетом ароматов немытого тела, перегара и, что самое интересное, неплохого табака. Стёпа рявкнул в рацию дежурному, что одного задержали и принялся ощупывать карманы задержанного. Находит в кармане складной ножик и рычит в лицо бомжу, что тот заодно с квартирными ворами. Бомж клянётся и божится, что всегда здесь спит перед дверью в подвал, а сегодня двое каких-то незнакомых мужиков, проходя наверх, запинали его за дверь. Правда, бросили наполовину пустую пачку сигарет. Дышать на площадке нечем, выходим на улицу к машине. А возле неё стоит водила, как ни в чем, ни бывало.
