В дополнение ко всем этим открытиям выяснил Загоруйко, тогда еще ефрейтор срочной службы, что родная армия настолько богата, а учет этому богатству настолько слаб, что человек, в определенных упражнениях умелый, немного от того богатства отщипнув, практически не рискует ничем и даже напротив, пользу Родине приносит. А все от того, что вместо имущества, домой ловко умыкнутого, в родную армию обязательно нового в двойном размере привезут, и стало быть, промышленность работает, заводы гудят, а советские труженики вовремя заработную плату получают. Ну чем не красота? Красота. Одного только в этой стройной и логичной схеме Загоруйке не хватало – собственного дома, куда все, изнуряющим трудом добытое, принести можно было бы. Ну не понесет же ефрейтор Загоруйко честно добытый ящик гвоздей в солдатскую казарму, где ему, военнослужащему срочной службы, с остальными такими же солдатиками в тесном дружеском кругу обитать положено. Ну, может, и понесет, конечно же, но только смысла в этом никакого.
Проблемка, однако же, оказалась незначительной и решалась легко и виртуозно. Нужно было в специальной школе малость поучиться и, звание прапорщика получив, в непомерно богатой армии навсегда служить остаться. И тогда обязательно квартиру служебную выдадут, и вещевым довольствием не обидят, и, вот ведь богатеи и расточители, еще и зарплату, вполне себе приличную, платить станут. Правда, в армии это называется денежным довольствием, но, как ни крути, все одно – зарплата. Ну вот согласитесь, друзья мои, что это замечательное и элегантное решение. Для государства, как мы уже сказали, экономически необходимое, а для Загоруйки материально обеспечивающее. Оттого не особо долго раздумывая и быстро жизненные планы, в которых он допрежь себя исключительно передовым механизатором и мужем агрономовой дочки видел, перекроил Загоруйко в пользу служения Отечеству и в прапорщики подался.
Прапорщиком он как и был, так и на пенсию в конце концов вышел, вполне себе справным. Не хуже и не сильно лучше остальных. И даже потому, что чувством жадности Боженькой обделен был и чрезмерным скупердяем не считался, в среде офицерской долгое время уважительно Мироновичем поименовывался. А вот в Картофаны ему окреститься не повезло из-за старинной армейской забавы – солдатиков, положенный срок сполна отслуживших, домой по демобилизации на все четыре стороны распускать. Как такая именная трансформация случиться могла и причем тут солдатики с корнеплодами семейства пасленовых, не у всякого в голове сразу в стройную конструкцию сложиться может. Да ни у кого, если всю историю в деталях не рассказать, сложиться не может. Но вы не переживайте, я сейчас все по порядку и в подробностях расскажу.
Для начала же, прежде чем я к картошке и Загоруйке полностью перейду, всем и каждому следует понимать, что в армии, как, впрочем, и на «гражданке», прозвища сами по себе не рождаются и к людям, до того момента собственными именами и фамилиями поименованным, ни с того ни с сего не прилипают. Для зарождения прозвища особые условия требуются. Вот назовут, к примеру, человека Кривым, а он ровный, как жердь сосновая! И что, вы думаете он до конца дней своих в Кривых проходить сможет? Это вряд ли. А вот если он по жизни прямой, как лазерный луч, но в дополнение к этому фамилию Криволапенко, например, имеет, так все очень даже может быть – Кривым на всю жизнь в общественном сознании останется.
