У мужа поползла наверх бровь. Только одна. Видимо, таким образом проявлялось удивление. На самом деле он сделался таким же привлекательным, как тот незнакомый актер с картинки, но очков Филиппу это не прибавило.
Пришлось изобразить милую улыбку, что было поистине большим мужеством, учитывая, что ныли ноги, а филейная часть желала пристроиться туда, где ее больше никто не побеспокоит прогулками по коридорам.
– Филипп, я ценю ваше желание провести экскурсию, но уже достаточно близко познакомилась с «Сиалом». Ближе, чем хотелось бы. И нам с ним стоит друг от друга немного отдохнуть. Особенно от меня устали его коридоры.
– Другими словами, вы заблудились, – резюмировал он серьезно. Но как-то по-особенному серьезно, словно с трудом сдерживал смех.
– Вы удивительно проницательны, – чинно кивнула я.
– По дороге к родственникам или на обратном пути?
Вот ведь въедливый!
– Но не в тот момент, когда уточняете подробности, – заметила я. – И коль теперь вы почти все знаете о моем позоре…
– Вы ничего не рассказали.
– Почти все, что следует знать о моем позоре, вы уже знаете, – исправилась я, – поэтому позвольте пережить его, сидя на диване.
– Как я могу отказать вам, леди Торн? – Он взмахнул рукой в пригласительном жесте. – Не стесняйтесь. Кофе?
– Пьете черный? – сморщилась я. – Он же похож на деготь.
– Любите со сливками?
– Предпочитаю цветочный чай. – С видом выпускницы института благородных девиц я присела на краешек дивана, потом поерзала и отъехала поглубже. Ни ноющей пояснице, ни свинцовым ногам необходимость держать спину ровно не помогала.
– Раз уж вы и полосатые панталоны видели, и о позоре знаете, давайте совсем не будем стесняться. Посидеть мне мало, очень хочется полежать. – Шустренько скинув туфли, я с удовольствием растянулась на мягких подушках. – Эти коридоры меня уходили, как дракона крутые склоны.
По-моему, этот диван – лучшее, что случилось со мной с брачного обряда. Лежать на нем в неудобной позе натурщицы было настоящим преступлением против всех постояльцев, сегодняшним днем желавших своровать со стены схему замковой планировки. Окончательно отбросив смущение, я подложила под голову маленькую бархатную подушечку, с удовольствием распрямила колени и блаженно прикрыла глаза.
– Кстати, Тереза, – проговорил Филипп в тишине, отчего-то желая превратить нашу безмолвную компанию в беспрерывно что-то обсуждающую. – Когда вы забываетесь, выходите из образа милой дурочки.
– Часто? – нисколько не смутившись, спросила я.
– Весьма.
– Значит, можно больше не притворяться? От внезапных улыбок у меня сводит челюсть.
– Буду благодарен, – с иронией отозвался Филипп. – Никогда не любил глупых женщин.
Лидию хватил бы удар, услышь она это признание от мужчины, которого считала эталоном всех своих женских надежд и чаяний. Он буквально опроверг все, во что она свято верила.
Проснулась я дивно отдохнувшая. На широкой кровати со столбиками, в спальне, утопающей в темноте. И не помнила, как переместилась с дивана на удобное ложе. Дверь была заботливо прикрыта. В недоумении влезла в домашние туфли, аккуратно пристроенные возле кровати, и выглянула из комнаты.
В номере было тихо. Подумалось, что Филипп отправился на дегустацию каких-нибудь благородных вин или просто захотел пообщаться со старыми приятелями, так сказать, поделиться семейным опытом. Пусть не особо богатым, но точно ярким.
