– Кто же шьет такую… развратную одежду? – искренне возмутилась я и вернулась в гардеробную за любимым халатом.
Надела его, как суровый воинский доспех. Плотно затянула пояс и тут же, крякнув, приспустила узел. Иначе грохнусь в тарелку с салатом от нехватки воздуха.
Как и накануне, в обещанные десять минут я не уложилась. Вышла в гостиную и притормозила в дверном проеме. Стол оказался накрыт к ужину. Горели свечи, а из серебряного ведерка торчала бутылка игристого вина.
Муж стоял, сунув руки в карманы и повернувшись к окну.
– Филипп, – позвала я негромко.
Он обернулся. Через полумрак взгляд, скользнувший по мне от макушки до пяток, показался осязаемым. Невольно я обтерла влажные ладони о халат.
– Леди Торн… – неожиданно перешел он на официоз и отодвинул для меня стул, приглашая к столу.
Я присела и глянула на горку овощей в тарелке. По краям лежали креветки, где-то затерялась крошечная картофелина в мундире.
– Посчитал, что легкий ужин будет к месту, – пояснил муж, устраиваясь напротив меня, и вытащил из ведерка бутылку: – Вина?
Едва я раскрыла рот, намереваясь объявить, что не люблю алкоголь и предпочитаю ясную голову, как в двери постучались.
– Заказ в номер, – послышалось из коридора.
Мы с Филиппом недоуменно переглянулись.
– Я ничего не заказывала, – быстро отказалась от авторства.
Одним щелчком пальцев муж зажег лампу и заставил дверь медленно распахнуться. От потянувшего сквозняка свечи истерично замерцали и потухли. В дверном проеме, широко и выразительно улыбаясь, стоял Роджер, распорядитель гостевого дома.
– Добрый вечер, – поприветствовал он и кому-то махнул рукой.
Подавальщик в кипенно-белой рубашке и в черном фартуке ввез в номер тележку, заставленную тарелками. Второй тащил ведерко, из которого высовывалось бутылочное горлышко.
– Госпожа Торн настоятельно просила передать, что желает вам приятного аппетита, – объявил Роджер.
Вокруг нас началось бурное движение. Тарелки оказались сдвинуты. В центр встали два блюда, второе ведерко втиснулось рядышком с нашим. Стол был рассчитан персон на шесть, и вся посуда легко поместилась. Это мы с Филиппом не были рассчитаны на трапезу в шесть персон.
– Пожалуйте, – пропел Роджер и собственноручно поднял с тарелок серебряные колпаки, скрывающие деликатесы.
Из салатных листьев на меня ненавидяще вытаращился красный омар, обложенный лимонными половинками. Я, в свою очередь, смотрела на него. Злобно-непримиримый носитель клешней пугал меньше, чем крупные улиточные панцири, выложенные дорожкой и глянцево поблескивающие на свету. Если не ошибаюсь, таких заводили в аквариумах, а нам предлагали съесть. Экзотического домашнего питомца. И не одного – целый выводок улиток.
– Хорошего вечера, господа, – пожелал Роджер, кажется, не обратив внимания, что господа потрясенно молчали, пока им устраивали на столе пиршество для гурманов.
Вся команда вышла из номера. С собой они утащили канделябр со свечами, никак не вписавшийся в новую сервировку.
Стало очень тихо. Омар смотрел волком, давая понять, что без боя не отдаст ни одной клешни. Я понятия не имела, что ели у омара. Может, его поставили только для красоты.
– Поужинаем? – нервно предложила я и взялась за приборы.
– Вина? – вновь повторил Филипп, вытаскивая бутылку из ведерка, а потом и пробку из длинного горлышка.
– Нет, благодарю, но вы себе не отказывайте.
Не успел он плеснуть игристый напиток в фужер, как раздался стук в дверь. Без преувеличений, я вздрогнула и со звоном уронила в тарелку только-только сжатую вилку.
