– Кирилл, ты идёшь завтракать? – услышал он с кухни звонкий голос Ольги.
– Иду, – нарочито бодро крикнул он в ответ.
Лёгко перемещаясь по кухне, её стройная фигурка мелькала от плиты к большому овальному столу и обратно.
– Помочь тебе?
– Нет, нет, садись, я уже всё приготовила.
Она приземлилась напротив него, и Кирилл заметил в её руках конверт.
– Что это? Реклама? Счёт?
Ольга тонко улыбнулась и откинула со лба русую чёлку.
– Как мы изменились, чувствуешь? Нам даже в голову не приходит, что кто-то может воспользоваться почтой и написать обыкновенное письмо. Это тебе.
– Мне? От кого? – растерялся Кирилл, но ещё не видя чётко обратный адрес, по почерку сразу определил – от кого. – Да, это от моего друга. Он уехал в Красноярск после… несчастного случая, когда погиб рабочий.
– Ваш третий приятель? Саша?
– Я бы сказал, что третьим был как раз Глеб. А Санька всегда был для меня просто лучшим другом.
– Отчего же он уехал? Ты не рассказывал.
– Расскажу, – рассеянно пообещал Кирилл. – Ты не обидишься, если я сейчас прочитаю?
– Конечно нет, читай. Мне и самой интересно.
Грубо разорвав конверт, Кирилл нетерпеливо развёрнул смешной листочек в клеточку и впился глазами в знакомый почерк.
“Привет, Кира! Понимаю, что ты сейчас чувствуешь на меня обиду, ведь я обещал тебе сразу написать, а пишу почти через три года. Прости, так получилось. Но знаешь, мысленно я уже написал тебе кучу писем, потому что страшно скучал. То, что я сейчас сообщу, тебя удивит, но постарайся понять меня. Обо всё по порядку.
После смерти несчастного рабочего из-за моей халатности я как очнулся. Сначала у меня появилось смутное ощущение дежавю – ведь когда-то с нами случилось что-то подобное в прошлом. А потом я просто не мог спокойно жить, будто ничего не произошло. Помнишь, наша литераторша в девятом или десятом классе красноречиво рассказывала про преступника Раскольникова, который своим убийством будто отделился от всего мира прозрачной, но непроницаемой стеной, которую он не мог преодолеть – не пускал внутренний страж – совесть. Веришь ли, я испытал то же самое. У меня было ощущение, что я участвовал в каком-то квесте, где угодил в ловушку. Только это было не в компьютере, а в настоящей жизни. И чтобы выкарабкаться из этой ловушки, нужно было сделать что-то неординарное. Вот я и сделал – уехал и поступил в монастырь послушником.
Удивлён? Я бы сам не поверил, если бы мне это сказал кто-нибудь лет пять назад. А сейчас понимаю, что только Бог мог мне подсказать такой шаг, и Бог простил меня – теперь я это точно знаю. Почему именно я оказался в Красноярске? С одной стороны, ведь это наша с тобой родина, а с другой, мне всегда хотелось заглянуть в монастырь, который начали восстанавливать ещё тогда, когда мы были детьми. Помнишь? Сейчас не узнаешь прежние развалины.
Скажу честно, есть одно грустное обстоятельство – мне здесь страшно не хватает тебя. Я всё-таки немного неправильный монах, потому что обычно братия поверяет свои мысли старцу, а я мысленно беседую с тобой. Я всегда знал, что ты настоящий друг, и с благодарностью вспоминал, как ты поддержал меня во время суда. Кира, прошу тебя, приезжай повидаться! Мне не хочется пугать тебя, но боюсь, хотя я чувствую, что Бог меня и простил, всё-таки за то, что я избежал тюремного заключения, придётся заплатить ранней смертью. Врачи говорят, что мой кашель – пустяки, а сердце чувствует другое. Прошу, приезжай, пока я не слёг окончательно. Кстати, тебя искал дядька Игнат. Помнишь нашего сторожа из детдома – Петровича? Через него он пытался что-нибудь разузнать про нас, но тот, конечно, ничего не знал. А мы как-то недавно увиделись с Петровичем – он мне и сообщил про Игната. Я съездил к твоему дядьке. Он сильно обрадовался. Напиши, говорит, Кириллу, что хочу ему место заветное показать, вину свою загладить, что из детдома его не забрал. Ты ведь знаешь, что Игнат был золотоискателем? Вот тебе и ещё одна причина приехать – глядишь, разбогатеешь несметно! Шучу…
