Бегемот - страница 15

Он вспомнил, с какой улыбкой Зот Филиппович попросил его пригласить к нему в директорский кабинет Лиличку, с каким раскрасневшимся и смущённым лицом вышла тогда Лилечка из кабинета, как она бросилась ему на шею, словно только для того, чтобы он не разглядел её глаз; он вспоминал её слова о том, что «уже всё решено» и как она тогда говорила ему эти слова: «Мояженалилечка непременно станет и завучем, и директором…». Теперь ему в этих словах слышался даже слишком ясный и простой смысл, но не тот, что он слышал раньше, а другой.

Всё теперь было так, словно Сергею Петровичу показывали один и тот же фокус, а он всё пытался разгадать тайну этого фокуса. И сам фокус казался ему загадочным, и фокусник тоже казался недоступным и загадочным; но когда Сергей Петрович вдруг разгадал этот фокус, то и фокус оказался копеечным и сам фокусник оказался самым зауряднейшим человеком. Теперь в том, что он видел раньше, уже никак нельзя было, даже стараясь, увидеть фокус, до того всё было шито белыми нитками.

Теперь Сергей Петрович с удивлением и улыбкой смотрел на самого себя, на того самого себя, кто ещё вчера совершенно серьёзно, не понимая причин столь быстрого возвышения по службе жены, отыскивал ответ на мучивший его вопрос, объясняя его для себя и так и эдак.

Сергей Петрович теперь был уверен в том, что все вокруг знают о Зоте Филипповиче и Лилечке; поэтому он каждый раз вздрагивал, когда при нём Зота Филипповича называли Котом Филипповичем, и тут же всматривался в лица окружающих и разыскивал в них спрятанные от него улыбки.

А вокруг, казалось, только и говорили о том, что в Лилечкиной школе вот-вот будет открыт современный спортивный комплекс с бассейном, что именно благодаря титаническим усилиям самого Зота Филипповича действительно чудесным образом появились деньги на строительство этого спорткомплекса.

Поговаривали даже, что «может быть, после того как сам Зот Филиппович уйдёт на пенсию, то на его место придёт… Лилия Феоктистовна… только это только между нами…» Высказывалась иногда и такая, даже несколько эксцентрическая мысль, что Лилия Феоктистовна, дескать, «была директором от Бога», что она, дескать, даже «родилась не как все, от мамки в роддоме, а родилась каким-то чудесным образом прямо в директорском кабинете и сразу же директором школы».

Когда при Сергее Петровиче велись подобные разговоры, он слышал, как в нём, скрипя, сжимается какая-то унылая, печальная пружина; пружина эта скрипела о том, что никогда бы не стала Лилечка ни завучем, ни тем более, директором, если бы не её «дружеские отношения» с Зотом Филипповичем.

С того дня, когда Сергей Петрович невольно подслушал в учительской разговор Полины Митрофановны и Савелия Андреевича, незаметно пробежал целый год.

Для Лилечки этот год выдался полным трудов – налаживалась жизнь новой школы, собирался новый коллектив учителей; завершение спорткомплекса шло к концу, да так торопливо шло, что уже была даже назначена и дата торжественного его открытия.

Жизнь же Сергея Петровича в этот год как-то так съёжилась, что, кажется, и говорить-то о том, что произошло за этот год в его жизни и нечего, разве только то, что Верочка стала первоклассницей…

Если сравнить жизнь человека с дорогой, а самого человека с бродягой, волочащимся по этой дороге, то вполне можно было бы сказать, что Сергей Петрович в этот год своей жизни обречённо упал в дорожную пыль и даже, кажется, не собирался из неё подниматься. Заметив эту слабость своего питомца, не вовремя и безвольно упавшего на дороге своей жизни и безжизненно лежащего на ней, судьба Сергея Петровича, видимо, желая оказать ему услугу ободрения, перевернула его на спину, заглянула в его потухшие глаза и с каким-то даже наслаждением саданула ему в нос кулаком, да так, что из его носа тут же хлынула кровь…