– Папа… прости, – прошептала я в его грудь. – Я не хотела вас волновать. У меня, поверь, всё в порядке.
– Ну почему ты ничего не сказала? – со вздохом произнес он. – Я бы с ним просто поговорил. Я бы его к себе вызвал, если бы ты сказала всё мне и пожелала сохранить тайну о своем происхождении до конца года. Нужно ведь было только нам всё рассказать.
– Простите. Я всегда справлялась, да и он только так… обычно просто орал. Что на него вдруг нашло, не пойму…
Договаривала я, уже почему-то стоя в знакомой комнате, и пялилась не на мозаичный пол в холле, а на до боли знакомый ковер, постеленный в кабинете ректора. Как они это делают? Почему я не знала ничего о таких заклинаниях? Я тоже так хочу – «вжух-вжух», а не ходить часами по бесконечно длинным коридорам Академии, добираясь до нужной аудитории! Но даже мой рабочий образец, когда я его доделаю, вряд ли будет на такое способен. Слишком уж много в этих стенах лишних эманаций.
Отпустив нас, папа указал нам с мамой на кресла, сам же, дождавшись, когда мы молча рассядемся, медленно повернулся в сторону ректора, пытавшегося стать единым целым со своим креслом.
Обычно в нем мужчина восседал по-царски, закинув ногу на ногу, откинувшись на спинку и делая важный вид. Сейчас же Геонор был попросту сильно испуган. Интересно получается, он, значит, с папой знаком не понаслышке и поэтому справедливо его боится. Однако об Эллулиаре Найрэнтаре Айэрэрмаре знают даже не все светлые: пост Советника он оставил примерно в тот период, когда я родилась. А за пределами нашего королевства так и подавно, думаю, не много созданий, увидев его, скажут, кто он, кроме того, что он высший светлый, если, конечно, не увидят фамильный герб на его одеянии или не услышат фамилию. Кстати! А ведь мамино имя он назвал правильно, и девичью фамилию... Всё-таки, наверное, моя догадка была хотя бы отчасти верна, и отношение ректора ко мне как-то связано с ней. Интересно, а чем мама ему так досадила-то? Она же у меня такая спокойная, уравновешенная, дружелюбная и миролюбивая. Даже, вон, Шэйна сейчас пожалела и спасла от гнева отца, а я явно видела, что ей тоже сильно пришелся не по душе поступок мелкого ушастого гада…
– Геонор. Каждый раз, когда я с вами встречаюсь, у меня возникает непреодолимое желание вас убить, – мой отец, оправив волосы, закинул их за спину, и ректор, как только он заговорил, подскочил с кресла и глубоко поклонился, едва не стукнувшись лбом о стол.
– Эллулиар…
– Оставьте эти шарканья, они раздражают, также как и то, что об этом вам приходится постоянно напоминать, – ледяной, немного раздраженный тон эльфа оборвал речь ректора, заставив даже нас с мамой поежиться и взяться за руки. А мужчина обратно рухнул в свое кресло, как подкошенный. И мне стало его жаль. Искренне и без злорадства. Сильный человек спасовал перед могуществом, а вся гордость слетела, точно шелуха, от одного лишь тяжелого взгляда отца.
– Итак, – продолжил папа, – думаю, вы и без объяснений поняли, зачем мы здесь. Теперь и мне очень сильно хочется узнать причину, по которой вы желали нас видеть.
– В-вы? Эллулиар Айэрэрмар? Аширия…
– Не Аширия, а Эллулиария Айэрэрмар. Обращайтесь к моей супруге как подобает её статусу. Я не потерплю к ней неуважительного отношения, – перебив, припечатал эльф ректора, и тот ещё сильнее побледнел, посмотрев на мою спокойную, мило улыбающуюся маму, которая, увидев, что он на неё смотрит улыбнулась ещё шире.
