Когда они уже приблизились к дому Руслана, Настя осторожно произнесла:
– Спасибо, может дальше я сама?
– Если ты боишься, что он нас заметит, то уже поздно.
Влад кивнул куда-то в заросли, и буквально через несколько мгновений Настя и сама разглядела приближающегося к ним Руслана. Сердце в груди зачастило. И хотя и в этот раз она ничего такого не делала, ей все равно захотелось провалиться под землю.
– Иди домой, Настя, – бросил на ходу он, глядя при этом в упор на Влада. И взгляд этот не предвещал ничего хорошего.
– А ты?
– Нам с Владом надо кое о чем поговорить.
– Руслан, подожди! – она схватила его за руку, понимая, что разговором дело может не ограничиться.
– Что за разборки средь бела дня, молодежь?
Они все разом обернулись. Седовласый старик, опираясь на трость, с интересом смотрел на разворачивающееся зрелище.
– Нет никаких разборок! – процедил Руслан.
– Вот и хорошо! Андрей объявил сбор. Явка обязательна для всех! В другой раз друг друга за усы подергаете, щенки, – беззлобно заявил дед, и заковылял по дорожке, что-то бубня себе под нос про несносное поколение.
Покровский Павел Сергеевич любил свою работу, но были в ней аспекты, которых он предпочел бы избежать. И пребывание в стае волков – как раз одна из таких вещей.
Едва заняв свою должность, он еще не подозревал о существовании соседей, с которыми ему придется вести дела. Неприятная правда открылась позже, когда он уже сросся со своим креслом и не хотел из него вылезать. Первой его мыслью было призвать силовые структуры, которые просто ликвидируют опасность: какими бы ни казались грозными оборотни, вряд ли у них есть иммунитет к автоматной очереди. Но очень быстро ему объяснили, что стай много, убери одну – сразу прилетит недружелюбный ответ от других, и лучше всего просто договориться с теми, кто считает себя здесь истинными хозяевами. А договариваться Павел Сергеевич умел. Более того, это была его профессиональная обязанность.
Сейчас он нервно наматывал круги перед лидером стаи, что с одной стороны опасно, но с другой – его возмущение было слишком велико и контролю не поддавалось.
– Трое! Трое пропавших! Одного нашли, точнее – некоторые его фрагменты. Остальных искать никто не хочет. Люди боятся выйти в лес. Даже охрана! А там ребята не пальцем деланные. Мы так не договаривались, Андрей! Вы гарантировали нам защиту и неприкосновенность! Мы свою часть уговора соблюдаем, а вы нападаете на наших людей! Так дела не делаются! Если договор расторгнут, то вам стоило оповестить нас об этом каким-то другим способом!
– Договор не расторгнут, – произнес Андрей.
Он следил за перемещениями директора шахты одними зрачками, и ждал, когда тот выпустит пар.
– Только не говори мне, что это были медведи! Там повсюду какие-то знаки, свечи…
– Ритуал. Это были не медведи.
– Конечно! Это были твои оборотни!
– Они не мои.
– То есть… в смысле – не твои? А чьи?
– Говоря твоим языком, преступная группировка.
Павел Сергеевич замер, достал платок и вытер проступивший пот со лба. Затем опустился в кресло, словно у него села батарейка.
– Хочешь сказать, что в лесу появились оборотни, которых ты не контролируешь? – уточнил он.
– Именно, – не стал юлить Андрей.
В голове Павла Сергеевича быстро защелкал калькулятор, подсчитывающий возможные убытки, и он не мог с уверенностью сказать, чего боится больше: неведомых оборотней, с которыми у него нет договора, или цифр, которые высветились перед взором на мысленном табло.
