Девушка щебечет о своем щедром муже, который и устроил ей эту выставку, еще и купив рекламу у самых популярных критиков, а я молча пью свое шампанское и иногда вставляю пару слов комментариями.
– Ой, смотри! Там твой красавчик, – Лада заставляет меня обернуться, и я едва успеваю разжать ладонь, чтобы стекло в ней не превратилось в острые осколки.
Кирилл выглядит так… Странно.
Здесь все мужчины в костюмах, в дорогих дизайнерских костюмах с запонками стоимостью в приличную однушку, но на Кире это все выглядит как-то иначе.
Его уверенная хищность измеряется не ярлычками с названием модного дома, не оттиском на зажиме для галстука. Она в нем самом. Как он двигается, как смотрит… Казалось, что Кир занимает куда больше пространства, чем есть на самом деле, потому что от него просто веет дикой подавляющей силой.
А когда его жена мажет своими отвратительно накаченными губами по его щеке – у меня перестает биться сердце.
– У тебя, кажется, вон в том углу серия картин, которую я еще не видела. Расскажешь мне о них? – я переключаю Ладу в нужную сторону и теперь внимательно вслушиваюсь во все, что она рассказывает.
Так проще не думать о женатом мужчине на другом конце зала.
После получаса моя голова готова взорваться. Я упорно игнорирую взгляды Кира и разглядываю каждую чертову картину, потому что только так могу спокойно дышать.
Кажется, в котле под землей с другими грешниками я чувствовала бы себя спокойнее, чем в этом внезапно ставшем невероятно маленьким помещении, где с каждой секундой кислорода становится все меньше.
– Лад, прости, пожалуйста, но я немного увлеклась шампанским во время твоих рассказов. Ты так интересно все описываешь, что я перестала считать бокалы, – на самом деле это лишь второй. И я к нему не притронулась. – Мне нужно на воздух, ты не против? Я скоро вернусь, и мы сможем продолжить.
– Конечно, солнце. Может быть, найдем твоего мужа?
– Мне не хочется огорчать его. Просто немного постою на воздухе, – бедные мои скулы вновь терпят вымученную улыбку.
Я скрываюсь за дверью для персонала, миную один лестничный пролет и толкаю тяжелую железную дверь, морщась от характерного противного скрипа.
А после до моих ушей начинают долетать женские громкие стоны. Не знаю, что мной движет, но я продолжаю напирать на дверь и открываю ее шире. Кожу слишком жжет, а холодный ветерок так приятно касается ее своими невидимыми перышками, что мне просто жизненно необходимо хотя бы один раз вдохнуть поглубже, чтобы легкие смогли расправиться.
И мне плевать, что я прерываю чье-то удовольствие. Они не купили этот задний дворик, а я сейчас в таком состоянии, что пусть здесь хоть жаркий тройничок происходит – не уйду. Мне нужен этот глоток вечерней темноты.
– Котик, перестань, я так не могу… Нас же увидят… – девушка явно не рада внезапному наблюдателю в моем лице.
Я еще могу тактично уйти, меня точно не успели разглядеть, только вот мужской хриплый голос окутывает мои ноги бетоном.
– Не обращай внимания, никого там нет. Давай, детка, прогнись еще немного, я хочу в твою задницу.
На месте я замираю секунд на тридцать, но они кажутся мне целой вечностью. Мне противно, мерзко и я ощущаю себя грязной.
Ноги подгибаются, но я цепляюсь за дверной косяк, потому что не хочу засветить свое лицо перед этими двумя. Выпитое шампанское подкатывает к горлу, меня трясет, а на шее под волосами выступает холодный пот.
