Беглецы в Гвиане - страница 17

В глазах его сверкнули молнии.

– Хорошо, – сказал он. – Я очень слаб, но все же буду защищаться. Живым им не дамся ни в коем случае. Слышишь, Казимир?

– Слышу. Но я не хочу, чтобы они вас убивали. Спрячьтесь под листьями макуйи и не шевелитесь. Казимир проведет злых белых за нос. Вот увидите.

Беглец взял свой тесак, показавшийся очень тяжелым для его ослабевшей руки, и молча зарылся в листья.

Вскоре послышались быстрые шаги. Звякнуло ружье, и чей-то грубый голос крикнул:

– Именем закона, отворите!

Негр послушно отворил дверь, не дожидаясь повторения требования, и выставил свое обезображенное лицо.

Посетители окаменели, словно увидели голову медузы. Индеец, не ожидавший подобной встречи, совершенно опешил.

Последовала пауза.

– Войдите, – сказал Казимир с приветливым жестом и ласковой улыбкой, которая, впрочем, вышла у него отвратительной гримасой.

– Это прокаженный, – сказал один из белых, одетый в мундир острожного надзирателя. – Ни за что не войду к нему в хижину.

– Что же вы не входите, господа? – спросил негр.

– Да как входить-то? Тут, наверное, все прогнило, все пропитано проказой. Не может быть, чтобы здесь спрятался беглец.

– Как знать, – возразил другой надзиратель. – Не остаться бы нам в дураках… Можно принять некоторые меры предосторожности.

– Ну, ты и принимай, и входи, а я не желаю. Тут один воздух чего стоит…

– Я войду, – сказал индеец, думая о награде и о многочисленных стаканах водки, которые можно будет купить на полученные деньги.

– Я тоже! – объявил второй надзиратель. – Ведь, черт возьми, не умру же я от этого.

– Милости просим, – сказал Казимир, состроив довольную мину.

Надзиратель, обнажив тесак, первым вошел в хижину, скудно освещенную солнечными лучами, проникавшими через дверь. Индеец последовал за ним, осторожно ступая на цыпочках.

Всю меблировку хижины составляла жалкая койка прокаженного. На полу стояла убогая утварь. В углу лежал ворох листьев макуйи. Больше не было ничего.

– А здесь что такое? – спросил надзиратель, указывая тесаком на ворох.

– Не знаю, – отвечал с глупой усмешкой негр.

– Не знаешь? Так я узнаю сам.

И он замахнулся тесаком, собираясь запустить его в листья.

В этот момент послышался резкий, пронзительный, хотя и негромкий, свист, и надзиратель как стоял с поднятой рукой, вооруженной тесаком, так и застыл в этой позе.

Он, казалось, окаменел от ужаса. Индеец тем временем успел выбежать вон. Он тоже испугался до смерти и даже забыл думать про водку.

– Ай-ай, – кричал он. – Ай-ай!

В голосе его слышался невыразимый ужас.

С полминуты надзиратель не мог опомниться. Прокаженный стоял неподвижно и незаметно щерился коварной улыбкой.

– Что же вы не ищете? – спросил он.

Голос негра привел надзирателя в себя. Он встрепенулся и пробормотал, задыхаясь:

– Ай-ай!.. Это ай-ай!.. Малейшее резкое движение – и я погиб. Надо убираться подобру-поздорову.

Тихо, осторожно отставил он назад одну ногу, потом другую и торопливо попятился к выходу.

Он было уже вздохнул с облегчением, как вдруг над его головой снова раздался тот же свист. У надзирателя волосы встали дыбом.

С потолка, шурша чешуей, медленно спускалась длинная, тонкая змея, толщиной с горлышко графина. Цепляясь хвостом за балку, змея опустила голову вниз и готовилась вонзить в надзирателя свои ядовитые зубы.

Цепляясь хвостом за балку, змея опустила голову вниз

Не помня себя от ужаса, он отскочил назад и со всего размаху запустил в змею свой тесак. К счастью для него, тесак разом отсек гадине голову, и она упала на пол.