– Змея! – кричал он. – Гремучка!..
Он, как сумасшедший, выбежал вон, наткнувшись дорогой еще на третью змею, которая, извиваясь, проползла по полу хижины.
Вся сцена длилась не дольше минуты. Выскочившего вон надзирателя ожидал его товарищ, который молча смотрел на его испуганное лицо и ждал пояснения.
– Ну, что там такое? Говори!
– Там… все… змеи, – пролепетал несчастный.
Негр вышел из хижины вслед за надзирателем.
– Ах, сударь, – сказал он. – Сколько змей!.. Полная хижина.
Старик, казалось, был тоже очень испуган.
– Так ты, значит, не живешь в ней, в хижине-то?
– Как «не живу»? Живу понемножку, сударь.
– Так откуда же в ней змеи? Ведь они забираются только в покинутые жилища.
– Я не знаю.
– Ты не знаешь!.. Я подозреваю, что ты знаешь очень много, но притворяешься, будто не знаешь.
– Я в хижину змей не пускал.
– О, этому-то я верю. Поэтому, чтобы с тобой не случилось ночью беды, мы твою хижину сожжем.
Старик задрожал. Если хижина загорится, гость его погиб. Поэтому он начал жалобно молить надзирателей, чтобы они смилостивились над ним и не трогали хижину. Он стар, слаб и не в силах будет выстроить себе новую. Неужели им не жалко будет оставить его без приюта?
– В сущности, какое нам дело? – сказал тот надзиратель, который входил в хижину. – Пусть сидит со своими змеями, если желает. Можно поручиться, что белого тигра в хижине нет.
– Это верно, – согласился его товарищ, и мы, по совести говоря, сделали все, что было возможно.
– По-моему, нам теперь можно и уйти.
– Я тоже так думаю. Кстати, где же индеец?
– Убежал. Завел нас сюда и убежал.
– Уж попадись он мне когда-нибудь на узенькой дорожке, я его проучу.
И надзиратели удалились, как истинные философы, смирившись со своей неудачей.
Казимир смотрел им вслед, ехидно посмеиваясь.
– Ну, куманек, – весело сказал негр, возвращаясь в хижину, – как поживаете?
Робен высунул из вороха листьев свою бледную голову и огляделся.
– Так они ушли? – спросил он.
– Ушли… испугались… – засмеялся негр.
– Но как же тебе удалось их спровадить?.. И потом – отчего это так пахнет мускусом?
Тогда прокаженный признался, что он умеет заговаривать змей и что ему не страшен даже ай-ай – самый опасный вид гремучей змеи. Так зовут ее за то, что укус ее смертелен и укушенный ею человек моментально умирает, успевая только раз вскрикнуть от боли.
– Я позвал змей, белые испугались и убежали.
– А если бы они ужалили меня?
– О нет. Я положил около вас такой травы, что они не поползли бы в вашу сторону. Но вы все-таки не выходите из хижины; индеец убежал в большой лес; он, наверное, за вами следит.
Предположение негра оказалось справедливым. Через несколько часов после ухода надзирателей Атука бесстыдно появился около хижины.
– Ты дурной человек, – сказал он негру. – Ты помешал нам изловить белого тигра.
– Уходи, злой индеец, – отвечал Казимир и презрительно плюнул. – Убирайся, дрянь. А если ты еще придешь к моей хижине, старый прокаженный наведет на тебя пиаи[5].
При слове «пиаи» суеверный индеец пустился бежать прочь без оглядки, точно кариаку, преследуемый тигром.
Несмотря на все выпавшие на долю Робена приключения, он не особенно отклонился от определенного для себя пути.
Он не хотел отдаляться от течения Марони, которая служит границей между обеими Гвианами, и почти достиг своей цели.
Не имея при себе компаса, он не мог как следует ориентироваться. Казимир в этом отношении – ему не помощник. Но в настоящий момент беглец и не очень интересовался этим; ему гораздо важнее было позаботиться о своем насущном пропитании. Он знал приблизительно, что Марони находится где-то к востоку, днях в четырех пути, и только. Больше он не знал ничего, не знал даже имени реки, на берегу которой стояла хижина.
