Все дети стойбища, впрочем, как и всё его взрослое население, очень любили смотреть кинофильмы. Как правило, узкоплёночный проектор устанавливался в классе школы, на доску прикреплялась белая простынь, и кинозал был готов.
Самой большой популярностью пользовались фильмы о войне, где, разумеется, победителями всегда оставались наши, красные. Даже в самые драматические моменты кинодействия, когда, казалось, не оставалось никакой надежды, когда горстка красных партизан явно терпела поражения и готова была сложить головы, – откуда-то из-за бугра, пригорка, лесного массива появлялась красная конница с развевающимся революционным флагом у переднего всадника. Красные кавалеристы размахивали шашками и саблями, стреляли из винтовок и револьверов, а по тесному залу класса школы, проносилось: «Наши! Наши! Красные!» Ну, и конечно, – непременная победа наших доблестных революционных войск.
Однажды в Рыркайпий привезли первую цветную кинокартину «Василиса Прекрасная» – русскую сказку о русской красавице, вообще о русских красавицах. После просмотра этого, как и других фильмов, жители Рыркайпия только недоумевали, почему в их село приезжают отнюдь не экранные красавцы, а мужики и бабы далекие от сложившегося при просмотре фильмов идеала тангитана (чужака).
Осенью в Певек для продолжения учёбы в семилетней школе-интернате уехали её друзья и подруги. Ей стало невыносимо одиноко и грустно.
И когда выпал первый снег, то мама, видя состояние дочери, собрала собачью упряжку и сама повезла её в школу в Певек – за пятьсот километров от Рыркайпия.
Увозя дочь на учёбу, Эттэринтынэ зашила в её кухлянку заговоренные против злых духов камешки, пришила сверху кухлянки красивые ленточки с бусинками на конце. Пусть бы только они оградили дочь от неприятностей и болезней.
Путь был долог. Им приходилось заезжать в стойбища оленеводческих бригад, и везде они были приняты как желанные гости. Эттэринтынэ дарила бригадирам плитку табака или чая, а старшей женщине – кованую иголку.
Шла полярная ночь, и солнце не появлялось над горизонтом, поэтому они постоянно ехали в темноте. Ночной мир тундры был раскален студеным мертвым огнём луны. Казалось, что сам снег горел, плавясь и перекипая в зеленом мерцании лунного света. Горел тихо, неугасаемо, горел в огне, излучающем стужу, вызывающем у всех живых существ тоску, которую могут выразить только волки, когда они поднимают вверх морды и воют на луну, как бы умоляя её поскорее уступить место истинному светилу – Солнцу.
Учёба и жизнь в школе-интернате сначала давались с трудом. Нужно было носить непривычную для Ани одежду, есть русскую пищу, спать на высоких кроватях в огромной комнате на двенадцать человек.
Уроки по различным предметам вели разные учителя, и это было необычно, и тяжело воспринималось детьми. Много времени занимали медицинские процедуры: принятие лекарств, микстур и обследования.
Дети не знали, что большинство из них болело туберкулёзом – этим бичом жителей Чукотки. Не прошла эта болезнь и мимо Анны, но усилиями врачей и педагогического коллектива Певекской семилетней школы, удалось приглушить эту болезнь. Постепенно Аня освоилась. У неё появились новые друзья и подруги. Особенно ей приглянулся русский мальчик Тарас Шевченко. Он, почему-то, называл себя незнакомым словом «украинец» и говорил странно: вроде бы и на русском языке, но не все его слова Анна понимала. Уже позже она узнала, что он говорил с украинским акцентом.
