Нужно дать испытать смерть тому, кому мы всецело доверяем. Это значимо, верить воскрешённому так же, как аксиоме Эвклида о не пересекающихся в безднах, параллельных линиях.
Нужно, чтобы было сразу всё или это произойдет не так. Вся Вселенная должна принимать участие в воскрешении. Все согласованные фрагменты времени, благодарные мёртвые. Иначе Смерть опомнится, выбросит десант в тылу, тебе, близком человеке, выставит непредвиденные счета, стиснет тебя и меня, словно тёплое, еще не проклюнутое яйцо.
Мёртвые похожи на клубни. Представь, как если промять пальцами корнеплод, ощутить угловатость, оттиск влажного тела, хранящего способность жить.
Пробуждаемые организмы могут пошевелиться и неторопливо, словно они насквозь пропитаны морфием, пробубнить в нос некую абракадабру. Общий смысл; никто из них не жаждет пробуждаться. Всем своим видом они протестуют против вмешательства в ноль, ноль всякого отклонения. Как будто там, под серой кожей во время пробуждения проистекают весьма болезненные процессы. Клеточные мембраны, раскупорка микроскопических устьиц, бурление импульсов, восстановление кислотно-щелочного баланса. Неприятно? Никакой благодарности. Вполне можно понять. Как если бы вам самим семь суток не спать, потом выплеснуться из утомленного сознания, рухнуть под шепот дождя в тёплую кроватку, и – снова подвергнуться побудке! Отстаньте, двуногие будильники, нам всё равно! Не нужны размышления, радость и страсть. В прошлом – бокалы со смешными напитками, лакомая еда, домашние звери, танцы плоти, и всё плоское остальное. Всё это уже определенно излишне. Но, может быть, предложите что-то еще, неугомонный святой угодник?
