Беларусь. Штрихи к портрету - страница 9

…По ночам сюда приходил музыкант, одетый в тёмно-зелёный камзол с золотыми пуговицами, на ногах у него были чёрные туфли с изящными пряжками. Он приносил две толстые свечи, вставлял их в подсвечники и начинал играть на клавесине. Звуки его мелодий возносились к сводам костёла и замирали около изображений апостолов. Старушка-смотрительница, дежурившая по ночам, не прогоняла музыканта: его нельзя было прогнать. Она видела его только издали. Как только она начинала, крадучись между колоннами, приближаться к играющему, он медленно растворялся в воздухе. Когда старушка подходила к клавесину, около него уже никого не было; педали и клавиши сами по себе двигались, создавая прекрасные звуки. В конце концов смотрительница перестала подкарауливать музыканта, тем более что он никому не мешал.

Однажды она постаралась записать мелодии, которые звучали в костёле (в юности старушка училась в музыкальной школе). Потом показала записанное местным знатокам истории музыки, те от удивления ахнули: это оказались давно утерянные произведения одного известного могилёвского композитора XVIII века! Старушка решила не говорить, где «атрымала» свои записи. Она просто продолжала записывать музыку таинственного мастера.

В одну из ночей, доиграв какую-то пьесу, он сказал тихо, но отчётливо: «Дело завершено». Встал, закрыл крышку клавесина и ушёл из костела. Более он не появлялся. А смотрительница аккуратно перевязала свои листочки и отвезла их в Минск, музыкальным «светилам» («Пусть разбираются!…»).

Закончим со всякого рода мистикой и продолжим скромное повествование о Могилёве, на этот раз — краткими выписками из записной книжки.

«…И здесь в магазинах полки заставлены книгами не по истории Беларуси, а изданиями, в которых конструируется история Беларуси: поляки становятся великими белорусами, русские – врагами, а полонизаторы – деятелями культуры, известными просветителями и вообще благодетелями белорусского народа. Всегда хотелось спросить, что станет с Беларусью, если из её культуры и экономики убрать Россию? Начисто убрать, будто её и не было. Что останется после этого? Мощное и независимое государство, о коем грезят местные националисты? Вовсе нет — тусклое подобие Польши».

«В Могилёве нет типично белорусской „вылизанности“ улиц. Видимо, здесь сказывается промышленный характер города. И, может быть, местных дворников расхолаживает близость восточного Брата, так как и в Орше наблюдалась „не абсолютная чистота“. В целом надо сказать, что в Беларуси чисто не от того, что не сорят, а от того, что убирают».

«Кажется, именно в этом городе наиболее ярко проявилось противоречие между происхождением города и его последующей биографией: рождённый как культурный и торговый центр, он с течением времени приобрёл чёткий промышленный характер со всеми вытекающими последствиями».

«Местный художественный музей, уютно разместившийся в бывшем здании Крестьянского банка (довольно «крепкий» модерн), не привык к посетителям. Моё появление вызвало переполох среди смотрителей. Это не способствовало спокойному обозрению коллекций: одни из смотрителей сразу начинали делиться воспоминаниями о посещении Петербурга (здесь — с придыханием), другие в зависимости от возможностей памяти и любознательности повествовали об отдельных экспонатах, третьи сверлили мою спину взглядами. Но в целом музей оставил приятное впечатление: чудные интерьеры; неплохая живопись П. В. Масленникова (одна из могилёвских знаменитостей наряду с В. К. Бялыницким-Бирулей); прекрасные иконы.