И этот сад, и эта речка,
Храм с золотыми куполами…
«Как я хотела б жить здесь вечно!
Позвольте мне остаться с Вами!» –
«Тебе тут хорошо. Я рад. Но,
Дитя моё, ещё не время,
И ты должна лететь обратно
К Земле многострадальной, бренной.
В Раю живёт твой сын Василий.
Но ты же знаешь участь мужа.
Молитвой пламенной, всесильной
Ему помочь скорее нужно.
А кто помолится о прочих,
О тех, кто мучаются рядом?
Судьбой он с ними связан прочно.
О них молиться тоже надо.
Теперь представь: по всей России
При каждом разорённом храме
Стоят в смятеньи и бессильи
С опущенными головами
По сути добрые когда-то,
Но одураченные люди:
Крестьяне тёмные, солдаты.
И кто ж за них молиться будет?
А кто другим поможет грешным,
Свершившим мерзкие деянья
В затменьи разума поспешном,
Но возжелавшим покаянья?..»
Очнулась я. Горит лампада.
И светит солнышко в окошко.
А я не рада! Я не рада!
Мне б там ещё побыть немножко!
В энергиях Любви и Света
Ещё, ещё купаться мне бы!
И долго в состояньи этом
Была, между Землёй и Небом.
Стал день святой – девятый мая
И личною моей победой:
Всё со смиреньем принимаю!
И выходом, а не побегом
От жизни прежней с болью острой,
Где лишь потери и утраты
Решенье было это: постриг
Приму! Погибшие солдаты!
Уж нет чужих! Мне все – родные,
Сложившие на поле битвы
Свои головушки! Отныне
За вас за всех – мои молитвы.
И вы, заблудшие, слепые,
Не знающие Бога души!
Лишь кажется, что вы – живые,
Способные поспать, покушать,
Растить детей, трудиться, злиться,
Вести пустые разговоры,
Я буду и за вас молиться
В моём монашеском затворе!
Однако в мантию не скоро
Меня постригли. Послушанья
Этап прошла. И рясофора
Была ступень, чтобы в призваньи
Я утвердилась. Только после
Того, как минул шестилетний
Срок испытанья, стал мне постриг
Возможен, как рубеж последний.
И нарекли меня Надеждой.
С тех пор другие именины
Я праздную…» – «А как же прежде
Вас называли?» – «Антониной!»
6
Всю ночь я, не смыкая глаз,
Лежала и молчала,
И этот матушкин рассказ
От самого начала
И до конца не раз, не два
В уме своём крутила,
Все фразы, все её слова.
Целительная сила,
Должно быть, заключалась в них:
Какой-то светлый лучик
Во тьме души моей возник.
С тех пор мне стало лучше.
Уж не кружилась голова,
Уже я лучше ела,
Уже я начала вставать,
Уже решенье зрело:
Как Матушка, я стать должна
Монахинею тоже,
И заслужу я, как она,
Прощенье, милость Божью.
Пусть келья, скромное жильё, –
Началом жизни новой!
А имя новое моё,
Оно давно готово.
Уже привыкла я к нему,
Мой старец, как ни странно,
Теперь понятно, почему
Меня всё время Анной
Ты называл, мне ж – невдомёк,
Так вот она, причина!
Какой полезнейший урок
Сейчас я получила!
И мамочка в том дивном сне
Далёком непрестанно
«Молись, молись», – твердила мне
И называла Анной.
Теперь уже могу уснуть
Я более спокойно:
Передо мною – новый путь.
Пройду его достойно!
7
Однако я была ещё слаба,
Ещё во власти своего недуга.
Мои нервозность, слёзы, худоба
Всех удручали. Я тогда подругу
Там обрела, хотя в монастыре
И не дают такого разрешенья:
В ущерб другим какой-нибудь сестре
Показывать своё расположенье.
Она была особенно добра.
Поила чудодейственным отваром
Из трав, что собрала сама. Сестра,
Монахиня по имени Варвара.
Всегда бодра, светла и весела,
Была ко мне чуть ласковее прочих:
«Взгляни, какой я камешек нашла!»
«Возьми, я принесла тебе цветочек!»
Она была особенно нежна,
Приветлива и ласкова со мною.
Дежуря как-то у меня, она
Бессонной ночью лунною одною
Историю про прежнее житьё
