– Ты думаешь, все будет так, как захочешь ты? – спросила Итаки по-индейски, догоняя ее, – Придет время, и все узнают то, в чем ты сама себе боишься признаться.
Лиззи не очень поняла, что Итаки имела в виду, сделала вид, что не расслышала и продолжала идти к своему вигваму, показавшемуся из-за других точно таких же. Только на их вигваме были нарисованы черные медвежьи когти.
О чем говорила сестра Острого Когтя? Что ее гложет? Почему она так невзлюбила Лиззи? Ведь Итаки живет в другом вигваме, у нее есть муж Орлиное Перо, тот самый Злыдень. Что Лиззи им сделала?
Решение подсказала Сэм.
– Просто живи, Лиззи, а там будь что будет. Действуй по обстоятельствам, – сказала она, пытаясь поддержать подругу. Сэм давно перестала называть Лиззи мисс. Последние события сблизили их, и друг в друге они, сами того не осознавая, чувствовали связь с прежним их миром, хотя у каждой он был разным.
– Знаешь, Сэм, бабушка Острого Когтя Сунэ переменилась ко мне, когда увидела мои бусы. Я же спрятала их под платьем, когда мы входили в деревню, – сказала Лиззи, а когда болела, она увидела бусы на мне.
– Лиззи, индейцы ценят бирюзу, – ответила Сэм, – Лисий Хвост тоже носит кольцо с таким камнем, – добавила она, – А это что? – удивленно протянула Сэм, беря Лиззи за руку и разглядывая браслет на запястье.
– Острый Коготь подарил мне, – ответила Лиззи.
– И когда ты собиралась мне сказать? – удивленно спросила Сэм.
– Вот, говорю, – ответила Лиззи, смеясь.
– Нет! Я серьезно! Ты хоть знаешь, что это значит? – спросила Сэм, разглядывая Лиззи.
– И что же? – Лиззи сама заинтересовалась этим, увидев реакцию Сэм.
– Парень влюблен в тебя до самых ушей! – воскликнула Сэм.
– По уши, – поправила Лиззи, смеясь, – Прямо, думаешь, влюблен? Мы просто другие, не такие, как они. Вот и причина интереса.
– Мисс Лиззи, вы, правда, так считаете? – забывшись, спросила Сэм, глядя на подругу широко раскрытыми карими глазами, – все же так очевидно.
***
– Иди. Тебя зовет Сунэ,– грубо сказала Итаки в очередной свой приход. Лицо ее так и светилось от едва сдерживаемой радости.
Как ни старалась Итаки, скрыть свои чувства у нее не получалось. Лиззи сидела снаружи рядом с вигвамом на пожухлой желтеющей траве.
Она поднялась, отряхнув рубаху до колен из оленьей кожи, и вошла внутрь вигвама.
Понурая бабушка Сунэ сидела на циновке, поджав тонкие губы.
– Что случилось? – спросила Лиззи, почувствовав недоброе напряжение, окружившее ее.
После короткой, но тяжелой для Лиззи паузы заговорила Итаки.
– Иглы для шитья ран, скальпели из обсидиана. Их нет. Это ты взяла, – сказала она, даже не задавая вопроса, а сразу переходя к утверждению.
– Нет! – воскликнула Лиззи. Страх охватил ее, тисками сжало грудь. Никогда еще никто не унижал ее так, называя воровкой, – это не я! – только и смогла вымолвить она.
Бабушка Сунэ молчала, на Лиззи не смотрела, отведя тяжелый взгляд в сторону. Она знала, что своим взглядом в подобные минуты может уничтожить в человеке веру в себя самого.
Долго ждать не пришлось. Ошеломленную Лиззи повели на совет племени, словно она была преступница, совершившая тяжкое злодеяние. За ней пришли два молодых индейца и сопроводили к центральному вигваму, где уже собралась толпа индейцев.
Собравшиеся пожилые седовласые старцы с укором взирали на нее, покачивая головами. Они долго говорили между собой. Лиззи не понимала за что с ней так поступают. Она с трудом улавливала обрывки фраз:
