Том оставил жену, переложив обязанность приводить ее в чувство на бестолково суетящихся охающих соседок и старую рабыню, давно прислуживающую им в доме. Он отцепил своего любимого пса и с несколькими людьми направился по следу, взятому собакой.
Перейти реку не получится, она слишком широкая и глубокая. Позади уже слышался собачий лай. Сэм со страхом смотрела на воду.
Завидев реку, Лиззи вздохнула с облегчением. Сэм остановилась, не желая продолжать, потому что требовалось войти в воду.
– Сэм, ну что же ты? – остановилась Лиззи.
– Мисс Лиззи, я не хочу в воду. Я не умею плавать, – ответила Сэм жалобно, взглянув на Лиззи.
– Я тоже не умею плавать, – произнесла Лиззи, заходя в реку, – но какой у нас выбор? У них охотничьи собаки, нас в два счета поймают.
Отец Лиззи был охотником, и Лиззи знала, что от собак нужно уходить по воде.
– Ну же, Сэм, давай! – Лиззи протянула руку.
Сэм повернулась назад. Собаки лаяли уже гораздо ближе, и тогда она решилась. Ступила в холодную воду, приподняв подол платья, который, впрочем, тут же намок, несмотря на ее предосторожности. Вода становилась темнее, дно ушло из-под ног, Сэм отчаянно колотила руками по воде.
Лиззи подхватила ее, но сама она плавала совсем плохо, некоторое время они еще как-то пытались держаться на воде, судорожно хватая воздух и молотя руками перед собой.
– Вон они! Держите их! – раздался крик с берега.
В этот момент Лиззи перестала воспринимать реальность, потеряв сознание.
Очнулась она через какое-то время. Сколько прошло с того момента, как она слышала крики на берегу? Час, день? Лиззи попыталась приоткрыть один глаз, затем второй. Сначала нечеткие очертания постепенно приобретали более определенные черты.
Лиззи обнаружила себя, лежащей на дне узкой лодки. Промокшая до нитки Сэм сидела рядом. Слышался чужой говор. Лиззи не понимала ни слова. Почему она ничего не может понять? Лиззи лежала на спине, смотрела в высокое чистое небо. Его вечерняя синь казалась нереально притягивающей бездной. Вот бы оказаться там, чтобы все несчастья остались где-то далеко-далеко. Опустив глаза, она увидела совершенно незнакомых мужчин с длинными гладкими черными волосами и коричневой кожей, одетых кто в набедренные повязки, кто – в кожаные штаны до колен, обутых мокасины из цельного куска кожи, загнутого вокруг ступни и завязанного на подъеме. Эти странные люди говорили на незнакомом ей языке, вот отчего она не понимала ни слова.
– Сэм, – прошептала Лиззи. Губы с трудом ей повиновались. Пытаясь растянуть их, она почувствовала резкую боль.
– Тихо, мисс Лиззи. Индейцы думают, что вы без сознания, – прошептала Сэм.
Однако, один из мужчин заметил, как девушки разговаривали.
На своем языке он заговорил с соплеменниками, указывая на несостоявшихся утопленниц.
Он и индеец с волосами до плеч, одетый в набедренную повязку, начали спорить. Их мнения явно не совпадали, причем, видимо, являлись совершенно противоположными друг другу. Один из них, злобно сверкавший темными глазами, как назвала его Лиззи про себя, Злыдень, заметив их разговор, начал громко кричать, призывая других вступить в спор, но никто больше из его спутников не решился говорить, Индеец с обсидиановыми глазами, похоже, что-то запрещал Злыдню. Он подошел к девушкам, присел перед Лиззи.
– Не бояться, – произнес индеец по-английски, глядя на Лиззи черными, словно полированный обсидиан, глазами, – Острый Коготь – при этих словах он ударил себя в грудь ладонью, – не даст в обида.
