– А ты довольно милая.
Линжун, побледневшая от страха, немного успокоилась, услышав похвалу из уст старшей наложницы. Но тут фэй Хуа неожиданно для всех закричала:
– Не слишком ли ты дерзкая?! Как ты посмела петь столь пошлые песни в императорском саду?!
Линжун вновь затряслась и дрожащим голосом сказала:
– Я… я не хотела.
Хуа оглядела испуганную девушку с ног до головы, словно бы видела в первый раз. От ее ледяного взгляда по коже побежали мурашки.
– Кем ты себя возомнила? Разве ты не дочка того самого Ань Бихуая, которого император помиловал совсем недавно? – Старшая наложница презрительно фыркнула. – Вот уж не ожидала, что дочка преступника, вместо того, чтобы размышлять о грехах своей семьи, будет гулять по императорской резиденции и распевать легкомысленные песенки.
Когда наложница Хуа замолчала, служанки и евнухи за ее спиной захихикали, прикрывая рты рукавами.
Из-за столь жестоких слов у Линжун сбилось дыхание. Она готова была расплакаться, но держала себя в руках. Прикусив губу, она через силу вымолвила:
– Мой отец не преступник.
– Отца госпожи Ань признали невиновным и вернули ему прежнюю должность, – сказала я. – Было доказано, что он не нарушал закон.
Я успела уловить промелькнувшее на лице Хуа недовольство, но она тут же вновь надела на себя маску абсолютного безразличия.
– Я уверена, что ты и сама понимаешь, что быть признанным невиновным и быть невиновным на самом деле – это порой не одно и то же. – Фэй Хуа перевела взгляд с меня на Линжун и обратно и добавила: – Если сюаньши не разбирается в правилах этикета, то почему бы тебе как старшей не взяться за ее обучение?
Слова наложницы Хуа настолько меня озадачили, что я пару мгновений стояла с приоткрытым ртом, не зная что ответить. Обменявшись с Линжун растерянными взглядами, я неуверенно заговорила:
– Это же просто песня. Как она связана с правилами этикета? Я искренне не понимаю. Прошу тебя, матушка, просвети нас.
Наложница Хуа слегка прищурилась, вперившись в меня недовольным взглядом.
– Цзеюй, ты ведь у нас знаток стихов и песен. Почему же не понимаешь, что я хочу до вас донести? – Судя по стиснутым зубам, Хуа изо всех сил старалась унять свою злость. – Позволь задать тебе один вопрос. Ты знаешь, кто сочинил эту песню?
– Ее сочинила Ду Цюнян, жившая во времена династии Тан. Эта песня называется «Золотые одежды».
– А знаешь ли ты, что Ду Цюнян сначала была наложницей Ли Ци [9], а потом, когда его казнили за попытку мятежа, она вошла в гарем императора Сянь-цзуна [10] и получила титул фэй Цю? Она бессовестно пользовалась его благосклонностью в своих целях. При этом она была женой бунтовщика и дарила свое тело двум мужьям. И эта бесчестная и неверная женщина любила сочинять пошлые песенки. Теперь вы понимаете, почему я так удивилась, услышав, что кто-то осмелился исполнять ее песню там, где ее может услышать император?
Я знала эту историю и понимала, что Хуа неверно ее истолковала. А вот Линжун приняла все на веру и стала биться лбом о землю, прося прощения.
Я опустилась на колени рядом с подругой.
– Ты все правильно сказала, вот только Ду Цюнян не по собственной воле была женой бунтовщика. Я уверена, ты и сама знаешь, что после того, как она стала наложницей императора, она служила ему верой и правдой и помогала при дворе, стараясь загладить свою вину. Когда на престол взошел император Му-цзун [11]
